Всем собакам- верным нашим друзьям меньшим- посвящаю.
Собака, грызущая ночью тапок,
не тянет на «Гончих Псов»,
мужчина, сопящий лицом на запад,
моих сыновей отцом
не станет. Ни стали, ни злата – вата …
Ни зла, ни добра – ЖАРА,
и смотрит на землю зрачок целовато,
как нищий в лапшу «Доширак».
Был – крокодилом под ил украденный,
выскочил – лазер! Зеро!…
Где они, годные градины? – гадины –
крадены, к черту, жарой…
Вороны – в обморок, сонная ёпера,
перья белеют в полях…
Вышла собака, как баба с вёдрами,
к гипербореям на шлях…
…От жаркого рока, от звука, от знака,
от запаха или нагайки казака,
она повернула зачем-то на запад,
и даже не сбавила шаг.
Остались, стихая, и будка, и хата,
остался хозяин искать виноватых,
по улицам рыская, словно собака,
надеясь на бога собак.
Она продолжала мотать километры,
и уши будёновки вились по ветру,
ей не был попутчиком друг или недруг,
и солнце слепило глаза.
Спасала – как будто бы центр средоточий,
и этот отчаянный путь одиночки
легко повторить, если кто-то захочет
подробней узнать.
По полю солянки меж белой полыни,
по линии тропки, торопкой поныне,
собака, сверкая серебряной пылью,
пересекла горизонт,
и только, когда – напоследок – светило
горячечным жаром траву опалило,
и темень настала – тогда проступило
созвездие Гончих Псов.
Минуя Медведицу и Волопаса,
мчались собаки меж Солнцем и Марсом -
к центру Вселенной – без карт и компаса –
оставив землян, не сумевших подняться,
в расчете не жизнь,
с их шариком, треснувшим с края до края,
как будто разбитая чаша Грааля –
утраченный пазл с очертанием рая
сакрально дрожит…
Там люди читали свои гороскопы,
молились, и ждали мессию с Востока,
а бледный хозяин предместья Ростова,
отказывался от щенка.
И ночью, когда верховодят собаки,
он свет зажигал и читал Пастернака,
и, словно волхвы, по-младенчески плакал,
и звёзды в окошке считал.
Но не было в этом ни тени догадки:
он знал, что собаки восходят над хатой,
и видят хозяев сквозь темень агата,
тихонько виляя хвостом:
ушедшие хаски, дворняги, овчарки,
собравшие в стаю и младших, и star-ших,
за нами следят, возвратившись к Началу,
в созвездие Гончих Псов
Свободен путь под Фермопилами
На все четыре стороны.
И Греция цветет могилами,
Как будто не было войны.
А мы — Леонтьева и Тютчева
Сумбурные ученики —
Мы никогда не знали лучшего,
Чем праздной жизни пустяки.
Мы тешимся самообманами,
И нам потворствует весна,
Пройдя меж трезвыми и пьяными,
Она садится у окна.
«Дыша духами и туманами,
Она садится у окна».
Ей за морями-океанами
Видна блаженная страна:
Стоят рождественские елочки,
Скрывая снежную тюрьму.
И голубые комсомолочки,
Визжа, купаются в Крыму.
Они ныряют над могилами,
С одной — стихи, с другой — жених.
...И Леонид под Фермопилами,
Конечно, умер и за них.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
