До восхода вокруг висел пыльный сумрак. Но
Чашку света выплеснули в окно,
Воскрешая толпу расцветок.
Сонный ветер метёт песок пополам с песком.
Заболело яблоко червяком
И запуталось в гуще веток.
По садам прокатилась трель – и не видно, чья.
На страницы спелого бытия
Контур лета росою вылит.
У хирургов-синиц с утра прейскурант высок.
Шприц луча нащупывает висок,
Пробивая листву навылет,
И буравит антоновку, впрыскивая тепло,
Чтобы соком к столу изошлось, по рукам текло.
Бьются листья о яблоко, веруя: фрукты – зло!
Наливное творенье бесье!
Но в тебе пустота такая, что выть века.
Принимаешь под сердце – ребёнка, не червяка,
И живой колыбелью качаешься в поднебесье.
Умирает владелец, но вещи его остаются,
Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды.
В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются
И не тают, как льдинки, сверкающих рюмок ряды.
Может быть, для вещей и не стоит излишне стараться, -
Так покорно другим подставляют себя зеркала,
И толпою зевак равнодушные стулья толпятся,
И не дрогнут, не скрипнут гранёные ноги стола.
Оттого, что тебя почему-то не станет на свете,
Электрический счётчик не завертится наоборот,
Не умрёт телефон, не засветится плёнка в кассете,
Холодильник, рыдая, за гробом твоим не пойдёт.
Будь владыкою их, не отдай им себя на закланье,
Будь всегда справедливым, бесстрастным хозяином их:
Тот, кто жил для вещей, - всё теряет с последним дыханьем,
Тот, кто жил для людей, - после смерти живёт средь живых.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
