Вроде годы пусты, а весомей багаж,
И сегодня тащить тяжелей чем вчера.
Не пропьешь и бродягам его не раздашь –
У самих выше крыши такого добра.
В беспорядке дорог, у завядших костров
Не пропал, и не смыли за борт корабли,
Не стряхнули верблюды с суконных горбов,
И не сжег самый солнечный город земли.
Но когда-нибудь в людном аэропорту
Повезет. Я забуду его у табло.
И почуяв отходов души наркоту
Полицейский терьер зарычит тяжело.
Ну а я полечу как тогда – налегке:
Посошок в животе, рюкзачок на спине,
Шорты, майка и доллар зажат в кулаке.
И папаша Альцгеймер на той стороне.
Я работаю с больными Альцгеймером.
Мужчина, жена которого не узнает своего сына, сказал мне, что это самая жестокая болезнь.
Прекрасное стихотворение!
Спасибо, Роза, не знал, что ты медик... Родственникам тяжело, конечно, остается только надеяться, что самому больному полегче.
Я - не медик, солнышко!
Я - социальный работник.
Знакомый стих :)
Ага, последний мой вроде из опубликованных на старом сите :)
Нравится. Без комментариев...
Это и есть лучший комментарий! :)
И мне :)
Спасибо, Ириха, ценю твое внимание. М.
помню, помню) кажецца, ещё предлагала от "папаши" подальше держацца, ну его совсем...
очень здорово и очень цельно. у меня редко так цельно получается. завидую белой завистью :)
суконные горбы верблюдов - класс.
Спасибо, Софья, сам люблю этот стиш... часто, кстати, критикуемый за "смыли за борт корабли". Заходил к тебе, перечитал "холодно" - мою любимую вещь. Радует серьезно.
приятно, что радует :)
я там прошлой ночью еще одно накатала - "на смерть осени". если интересно.
и ты не волнуйся насчет кораблей (если, разумеется, волнуешься :)). все в порядке. ты поэт, творец и хозяин своего слова, буквы, текста... тебе решать, сколько глаз будет у адама и какова глубина марианской впадины.
у меня вообще всплывают несуществующие формы существующих слов ("хворьба" в "fur ВЦ - 2" и "инакая" - в последнем, "на смерть осени", которое тебе понравилось. этих слов нет в словаре, но на мой слух и взгляд, воспринимаются они в словесном ряду совершенно естественно). и я не хочу искать им замену - так мне нравится и хочется, а значит, так и будет. раньше я была не так смела, а теперь чувствую, насколько это освобождает.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Облетали дворовые вязы,
длился проливня шепот бессвязный,
месяц плавал по лужам, рябя,
и созвездья сочились, как язвы,
августейший ландшафт серебря.
И в таком алматинском пейзаже
шел я к дому от кореша Саши,
бередя в юниорской душе
жажду быть не умнее, но старше,
и взрослее казаться уже.
Хоть и был я подростком, который
увлекался Кораном и Торой
(мама – Гуля, но папа – еврей),
я дружил со спиртной стеклотарой
и травой конопляных кровей.
В общем, шел я к себе торопливо,
потребляя чимкентское пиво,
тлел окурок, меж пальцев дрожа,
как внезапно – о, дивное диво! –
под ногами увидел ежа.
Семенивший к фонарному свету,
как он вляпался в непогодь эту,
из каких занесло палестин?
Ничего не осталось поэту,
как с собою его понести.
Ливни лили и парки редели,
но в субботу четвертой недели
мой иглавный, игливый мой друг
не на шутку в иглушечном теле
обнаружил летальный недуг.
Беспокойный, прекрасный и кроткий,
обитатель картонной коробки,
неподвижные лапки в траве –
кто мне скажет, зачем столь короткий
срок земной был отпущен тебе?
Хлеб не тронут, вода не испита,
то есть, песня последняя спета;
шелестит календарь, не дожит.
Такова неизбежная смета,
по которой и мне надлежит.
Ах ты, ежик, иголка к иголке,
не понять ни тебе, ни Ерболке
почему, непогоду трубя,
воздух сумерек, гулкий и колкий,
неживым обнаружил тебя.
Отчего, не ответит никто нам,
все мы – ежики в мире картонном,
электрическом и электронном,
краткосрочное племя ничьё.
Вопреки и Коранам, и Торам,
мы сгнием неглубоким по норам,
а не в небо уйдем, за которым,
нет в помине ни бога, ни чё…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.