Мне б умереть в седом саду,
Где соберутся инвалиды,
Стары как мартовские иды,
Забывшие свои обиды
Энтузиасты панихиды,
Весною в ночь в прянОм бреду.
И будет чуден мой конец,
В саду где звёзды цвета стали
Убогие бы молча встали,
Пьянил нектар и без печали,
В конце пути, как и в начале,
Пес лаял нам, мычал телец,
Струилось серебро луны.
Светало, догорали речи,
И в утро уходило вече...
Легко и мне, хотя далече,
Надеждой сладок жизни вечер,
И солнце рвёт остатки тьмы.
“О-да-се-вич?” — переспросил привратник
и, сверившись с компьютером, повёл,
чуть шевеля губами при подсчёте
рядов и мест.
Мы принесли — фиалки не фиалки —
незнамо что в пластмассовом горшке
и тихо водрузили это дело
на типовую серую плиту.
Был зимний вполнакала день.
На взгляд туриста, неправдоподобно-
обыденный: кладбище как кладбище
и улица как улица, в придачу —
бензоколонка.
Вот и хорошо.
Покойся здесь, пусть стороной пройдут
обещанный наукою потоп,
ислама вал и происки отчизны —
охотницы до пышных эксгумаций.
Жил беженец и умер. И теперь
сидит в теньке и мокрыми глазами
следит за выкрутасами кота,
который в силу новых обстоятельств
опасности уже не представляет
для воробьёв и ласточек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
