Жара, и голова трещит. И пыль
набилась в ноздри. Где там эта сволочь?
А, вон он, машет тряпкой. Что же дальше
в сценарии? Порыть копытом землю?
Пожалуйста. Взреветь? Да ради Бога!
Ну, побежали! Вот, опять промазал.
Во что я превратился, Боже мой!
Завшивел, запаршивел, отощал.
А ведь и я когда-то был свободным,
пил из ручья, носился по лугам,
и дрался, и любил... Сентиментальность
есть верный признак старости, а значит,
и скорой смерти. Я умру сегодня.
Меня убьют. Но если в этом мире
меня прикончат ради развлеченья,
то в нём и жить не стоит. Ох, как больно!
Как видно, этот всё же ухитрился
воткнуть в загривок мне свою фигню,
мерзавец... До чего проворный малый!
Вы ждёте развлечения? Ну что же,
я вам устрою. Дайте развернуться.
Похоже, я упал. Не держат ноги.
Вставать или не стоит? Ну вас к чёрту!
Плывёт земля. Мне, кажется, кранты.
Как говорится в их дешёвых драмах:
"Я умираю. Кончено." Офе...
Когда волнуется желтеющее пиво,
Волнение его передается мне.
Но шумом лебеды, полыни и крапивы
Слух полон изнутри, и мысли в западне.
Вот белое окно, кровать и стул Ван Гога.
Открытая тетрадь: слова, слова, слова.
Причин для торжества сравнительно немного.
Категоричен быт и прост, как дважды два.
О, искуситель-змей, аптечная гадюка,
Ответь, пожалуйста, задачу разреши:
Зачем доверил я обманчивому звуку
Силлабику ума и тонику души?
Мне б летчиком летать и китобоем плавать,
А я по грудь в беде, обиде, лебеде,
Знай, камешки мечу в загадочную заводь,
Веду подсчет кругам на глянцевой воде.
Того гляди сгребут, оденут в мешковину,
Обреют наголо, палач расправит плеть.
Уже не я – другой – взойдет на седловину
Айлара, чтобы вниз до одури смотреть.
Храни меня, Господь, в родительской квартире,
Пока не пробил час примерно наказать.
Наперсница душа, мы лишнего хватили.
Я снова позабыл, что я хотел сказать.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
