У ворот горсовета росла конопля.
Прочитав про литконкурс в журнале,
не дурачества ради, но творчества для
мы с приятелем кустик сорвали.
На шкафу просушили, забили косяк,
понеслись Ниагарою строки...
Через месяц нам пишет какой-то чудак,
что от присланных виршей в восторге.
В черепушках у нас засвистела пурга:
что за чёрт побери, в чём причина -
ведь по трезвому тут не просечь ни фига,
как же это мы приз получили?
Слышь, товарисч, ответа ты здесь не ищи -
разве только правдива догадка,
что у бывших в жюри крутолобых мужчин
не одни лишь томаты на грядках.
Разве только в стране, где низы и верхи
не хотят и не могут без дозы,
чем обдолбанней и беспросветней стихи,
тем понятней житейская проза.
Когда я утром просыпаюсь,
я жизни заново учусь.
Друзья, как сложно выпить чаю.
Друзья мои, какую грусть
рождает сумрачное утро,
давно знакомый голосок,
газеты, стол, окошко, люстра.
«Не говори со мной, дружок».
Как тень слоняюсь по квартире,
гляжу в окно или курю.
Нет никого печальней в мире —
я это точно говорю.
И вот, друзья мои, я плачу,
шепчу, целуясь с пустотой:
«Для этой жизни предназначен
не я, но кто-нибудь иной —
он сильный, стройный, он, красивый,
живёт, живёт себе, как бог.
А боги всё ему простили
за то, что глуп и светлоок».
А я со скукой, с отвращеньем
мешаю в строчках боль и бред.
И нет на свете сожаленья,
и состраданья в мире нет.
1995, декабрь
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
