По верхам, по ветвям - пересвист и галдёж,
многокрылость, рои очумелые...
Солнце вспорет листву, как сверкающий нож,
да сместятся, мелькнут и замрут - не найдёшь,
голубые стрекозы и белые.
Где на ветер набраться листвы и теней?
где безделья на солнце набраться нам?
В этой чаще стволов, в этой сутолке дней
как увидеть того, кто скрывается в ней
и листком шевелит, словно лацканом?
Где набраться дыханья на дальнюю даль?
Где терпения взять на подробности?
Кто кивает с поляны, смеясь: «Не пора ль?..»
Кто за далью лесов различит магистраль,
что ползёт по безоблачной области?
Кто летит, превращаясь, и машет рукой?
Кто летит и никак не намашется?
Всё - потом!.. Дай мне руку!.. Морокой-рекой
божий мир обметает огнём и лузгой,
и кружит, и смеётся, и кажется.
Вот сразу видно честного человека, ответственного. Другие молча уносят, по привычке, хапуги.
Спасибо, Маша!
а у нас осы в садах зацеловали разрумяненные персики в щёчки)) и, тоже,
"где безделья набраться на солнце нам?")))
У вас - рай, Ксана! Простой, немудрёный, безоблачный рай! Поверьте старому знатоку!
Спасибо!
Волшебное стихотворение
Спасибо, Александр!
Да, очень хорошее.
Спасибо, Катя!
отрезонировано в шорте. Копия:
ИДЕЯ (несколько пространное рассуждение, которое ленивым рекомендуем пропустить). Как учат нас пособия по литературоведению и стилистике, идея – это то, что не пересказывается, не сжимается до тезисов, не выражается одним или десятью предложениями. Идея – это что-то вроде нового пространства, которое создается вместе с произведением, которое сообразуется с авторским мироощущением. Так вот для меня – стихотворение идеально, когда идея ясна и открыта любому читателю, при этом в пересказе эта идея (даже при хорошей гуманитарной подготовке читателя) выражена быть не может без ощутимых потерь. Я занудствую? Отчасти. Стих Петровича именно таков: смысл и ясен, как солнечный день, и в то же время невыразим иначе, нежели в текущей форме. Вроде накидали нам однородных членов, да глаголов – а сквозь них просматривается, что автор мудр, зорок и внимателен к миру.
ТЕХНИКА. Гладко, правильно. И составные рифмы «набраться нам-лацканом», «не пора ль-магистраль», и ассонансы «области-подробности», и на окончания существительных и прилагательных. Размер выдержан: чистокровный анапест. Все так, чтобы ненужные выкрутасы не перетягивали внимание. А с другой стороны, все выверено. А уж по использованию риторических вопросов и просто вопросов Петрович мог бы читать решеторианцам спецкурсы. Обратим внимание и на звукопись: «пОЛзёт по БезОБЛачной ОБЛасти», «мнОгОкРыЛОсть, РОи ОчуМеЛые» и т.д.
ОГРЕХИ. Мне очень нравится, когда авторы бережно относятся к слову. Многие пишущие любят слова, но не многие их берегут! Мне иногда кажется, что бережные авторы – это особая вымирающая порода. И данное стих-е - образец правильного отношения к слову. Нет помарок! Нет глупостей! Нет неработающих и проваленных моментов. Все на своих местах.
ОДНА ФИГНЯ. Нет, все-таки кое-что есть. Концовка немного смазана. «Морокой-рекой
божий мир обметает огнём и лузгой» - существительные в творительном падеже, разбросанные вокруг «б-го мира» крайне затрудняют восприятие. Я до сих пор не понимаю, кто там кого обметает. В остальном, все хорошо.
ОЦЕНКА: 7 из 10. Поставила бы 8, если бы не корявая строчка, каких нельзя допускать в концовке.
Большое Вам спасибо, Аня! С огромным интересом прочёл. Мне очень приятна Ваша оценка! Спасибо!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Как сорок лет тому назад,
Сердцебиение при звуке
Шагов, и дом с окошком в сад,
Свеча и близорукий взгляд,
Не требующий ни поруки,
Ни клятвы. В городе звонят.
Светает. Дождь идет, и темный,
Намокший дикий виноград
К стене прижался, как бездомный,
Как сорок лет тому назад.
II
Как сорок лет тому назад,
Я вымок под дождем, я что-то
Забыл, мне что-то говорят,
Я виноват, тебя простят,
И поезд в десять пятьдесят
Выходит из-за поворота.
В одиннадцать конец всему,
Что будет сорок лет в грядущем
Тянуться поездом идущим
И окнами мелькать в дыму,
Всему, что ты без слов сказала,
Когда уже пошел состав.
И чья-то юность, у вокзала
От провожающих отстав,
Домой по лужам как попало
Плетется, прикусив рукав.
III
Хвала измерившим высоты
Небесных звезд и гор земных,
Глазам - за свет и слезы их!
Рукам, уставшим от работы,
За то, что ты, как два крыла,
Руками их не отвела!
Гортани и губам хвала
За то, что трудно мне поется,
Что голос мой и глух и груб,
Когда из глубины колодца
Наружу белый голубь рвется
И разбивает грудь о сруб!
Не белый голубь - только имя,
Живому слуху чуждый лад,
Звучащий крыльями твоими,
Как сорок лет тому назад.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.