любовь, измена, смерть как повод для созвучий,
как повод голосам наполнить свет и вдох.
любовь, измена, смерть – что может быть дремучей
мучительных страстей из оперных миров,
где бой на шпагах нот в дуэлях теноров,
где руки мавра лишь орнамент чернокожий,
а звуками казнят и душат верхним «ля»,
где вместо года акт, а время такты множат,
лик сцены превратив в гигантский циферблат,
где бал всегда таит нежданный маскарад,
где пляшут, чтобы дать отдохновенье уху,
пронзённому иглой шальных колоратур,
за ариозный блеск простят любое брюхо,
и сладкогласен всяк – не только трубадур,
берущий в плен сердца пальбой фиоритур,
где звёзды сыплет ночь кристаллами пассажей,
и баркаролой мир оправдан и воспет,
где перьями пестрят легчайшие плюмажи
и столь же невесом стук быстрых кастаньет
у той, что предпочла свободу и стилет,
где плащ скрывать готов лицо и преступленье,
чахоточной дано бескашлево звенеть
и долго угасать, дробя поток мгновений
на капли серебра, «восьмушек» круговерть -
где бытия хребет – любовь, измена, смерть.
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
