Это была мартовская эпидемия, которую начал hm. Давно это было. Но вроде бы вчера…
------------------------------------
ПРОСТИ, ОПЯТЬ ПИШУ ПИСЬМО
-----
Я напишу тебе письмо, что пахнет мёдом и тоскою почти нездешнею, такою, что плакать хочется, ИМХО. Горчит ледок спокойных фраз несказанною нежной страстью, весенней пьяною напастью… и пыл мой вовсе не угас, я не забыл тебя, красотка! Но такова моя судьба – давить по капельке раба, прыщом вскочившим. Сумасбродка! Твой терпкий запах отдаёт почти что сернистым, уверен, сам Дон Гуан до смерти верен одной тебе. Я идиот! Зачем на поиски руна златого бросился? Химерой баранья шкура станет. Серый закат стемнеет дыбой сна, выкручивая мне суставы, а сожаленье (мой палач) садистски кожу трёт наждач-…кой обвинений… Пустота… в палате номер шесть зависла дешёвым смогом сигарет. И день почти что равен «нет». А в строчках не имеет смысла искать, словами не помочь прожить убийственную ночь – «оставь надежду…» – крыса сгрызла рождённый только что послед… Змеёй ползёт изгиб шнура, напомнит твой изгиб бедра, бельё, небрежно на столе забыто, совершенство тела… и магнетическую связь, рождая бешеную страсть… О, как ты истово хотела!.. Хотел забыть бы, память зла – создал же Бог такое чудо, хочу и маюсь, гадом буду! И вижу в зеркале осла…
03.2008
-------------------------------------------
ПРОСТИ, ОПЯТЬ ПИШУ ПИСЬМО…
-------
Прости, опять пишу письмо.
Не ждёшь, я в курсе. Но упрямо
слова взлетают сизарями
над разлинованной каймой.
Как больно прошлою зимой
ангина горло перекрыла,
скребла и грызла. Я без мыла
хотела в петлю головой…
Уж извести её навеч…
но там, в верхах предрешено:
про нас написано давно –
повинных не коснётся меч.
Но шутки божьи слишком злы,
и наши судьбы – на скрижалях
подтверждены Печатью. Жалят
слова осиные хулы!
Из-под плеча (читай «спины»)
глядит с усмешкой строгий критик:
– Что там выводит наш пиитик
на серых простынях весны?!
Бесстыдно голое лежит
больное тельце… и душонка…
Молчала б, бездарь! (Сам мошонку
бездумно гневно теребит).
– Как пенопластом по стеклу!
Фальшивы чувства… да и мысли
бессильем мужеским повисли,
не возбуждая. Ремеслу
учись, кухарка, и молчи!
Высокий слог – стезя чужая.
Поэтов, милочка, рожают!!
А ваша участь – у печи…!!!..
И всё же я пишу письмо.
Зачем? А хочется! Жар-птицы
клюют поспешно чечевицу,
что я швырнула под трюмо…
27.03.2008
--------------------------------
ПИШУ, ОПЯТЬ ПИШУ ПИСЬМО
-----
Пишу, опять пишу письмо,
Во всём виновны лишь погоды
И тающее время года,
И март две тысячи восьмой.
Молчать, хоть режьте, не могу!
Хоть всех песцов зовите в гости
И дуйтесь шариками злости –
На крышу тёплую сбегу.
Подставлю Солнцу хвост и спину,
Мурлыча что-то из «Квинов»,
Поддержку дружную басов
С соседней крыши не отрину.
Сиреной взвоет смелый хор,
И ужаснутся все соседи:
- Ну, вот, весна! И кошки эти
Опять ударились в фольклор!
29.03.2008
--------------------------------------
ПИСАТЬ ИЛЬ БОЛЬШЕ НЕ ПИСАТЬ?
-----
Писать? Иль больше не писать?
А с головой нырнуть в прохладу
Осенних утр, неделю кряду
Бодрящих изморосью падь.
Стриптиза лиственных дубрав
Опять насмотримся до снега:
Шершавым телом чёрно-пегим
Обнажены среди мурав.
Гонять чаинки листьев вновь
В промёрзших лужах будет Осень,
Холодный чай, увы, несносен.
И ярко-рыжую морковь
Осинок кушая в обед,
В кофейне «Лисье время года»
Бесстыже-рыжая природа
Хранит нас вовсе не от бед.
Восторги в сторону ланит,
Груди, нахально оголённой,
В чешуйках ветреного клёна,
Она, кокетка, извинит.
В ветрах последних от кутюр
Как перед смертью: - Будь, что будет! –
Шикует. Знает – не осудят
Каприз последний Помпадур.
О, как ужасно привыкать
К смертям безвольным безучастью
И быть живым (не это ль счастье?),
И чувствовать. Любить. Писать.
Неправо о стекле те думают, Шувалов,
Которые стекло чтут ниже минералов.
Ломоносов
Солдат пришел к себе домой -
Считает барыши:
"Ну, будем сыты мы с тобой -
И мы, и малыши.
Семь тысяч. Целый капитал
Мне здорово везло:
Сегодня в соль я подмешал
Толченое стекло".
Жена вскричала: "Боже мой!
Убийца ты и зверь!
Ведь это хуже, чем разбой,
Они помрут теперь".
Солдат в ответ: "Мы все помрем,
Я зла им не хочу -
Сходи-ка в церковь вечерком,
Поставь за них свечу".
Поел и в чайную пошел,
Что прежде звали "Рай",
О коммунизме речь повел
И пил советский чай.
Прошло три дня, и стал солдат
Невесел и молчит.
Уж капиталу он не рад,
Барыш не веселит.
А в полночь сделалось черно
Солдатское жилье,
Стучало крыльями в окно,
Слетаясь, воронье.
По крыше скачут и кричат,
Проснулась детвора,
Жена вздыхала, лишь солдат
Спал крепко до утра.
В то утро встал он позже всех,
Был сумрачен и зол.
Жена, замаливая грех,
Стучала лбом о пол.
"Ты б на денек,- сказал он ей,-
Поехала в село.
Мне надоело - сто чертей!-
Проклятое стекло".
Жена уехала, а он
К окну с цигаркой сел.
Вдруг слышит похоронный звон,
Затрясся, побелел.
Семь кляч влачат по мостовой
Дощатых семь гробов.
В окно несется бабий вой
И говор мужиков.
- Кого хоронишь, Константин?
- Да Глашу вот, сестру -
В четверг вернулась с имянин
И померла к утру.
У Николая помер тесть,
Клим помер и Фома,
А что такое за болесть -
Не приложу ума.
Настала ночь. Взошла луна,
Солдат ложится спать,
Как гроб тверда и холодна
Двуспальная кровать.
И вдруг ... иль это только сон?-
Идет вороний поп,
За ним огромных семь ворон
Несут стеклянный гроб.
Вошли и встали по стенам,
Сгустилась сразу мгла,
"Брысь, нечисть! В жизни не продам
Толченого стекла".
Но поздно, замер стон у губ,
Семь раз прокаркал поп.
И семь ворон подняли труп
И положили в гроб.
И отнесли его в овраг,
И бросили туда,
В гнилую топь, в зловонный мрак,
До Страшного суда.
1919
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
