Воздух мучнился, першила гортань тверёзость,
в баре у стойки, желанье втирая в нос,
встретился гладкий и чёрный, рождённый ползать
с белым пушистым, что крылья заплечно нёс
Гладкий ехидно спросил визави: -Ну что там?
Белый ему отрешённо махнул: -Да так...
-Слышь, а не ты ли над лесом недавно в штопор?
Я ведь решил, долетался вконец, дурак.
Белый пером пригладил густые брови,
беленькой накатил, затянул кальян,
к чёрному наклонился, чтоб стать с ним вровень
и прошипел насмешливо: -Нет, не я
Гладкий как будто бы даже ему поверил,
стало крылатых до чёрта, как глянешь вверх.
-Нет там чертей - неожиданно брякнул белый -
Пришлые встретились. В чёрном. Кажись, в четверг.
-Знаешь, и тут видел как-то чужих, но бледных
кольчатых, тех что раньше могли быть людьми.
-Плохи дела. Круглый медный шепнул намедни,
будто бы мечен безумством зелёный мир.
- Я вроде скептик большой на предмет пророчеств, -
чёрный напрягся - но это ведь то, о чём...?
Белый кивнул, пошатнулся и вышел молча.
Чёрный уполз. Бармен наспех черкнул "Учёт"
Героини испанских преданий
Умирали, любя,
Без укоров, без слез, без рыданий.
Мы же детски боимся страданий
И умеем лишь плакать, любя.
Пышность замков, разгульность охоты,
Испытанья тюрьмы, -
Все нас манит, но спросят нас: "Кто ты?"
Мы согнать не сумеем дремоты
И сказать не сумеем, кто мы.
Мы все книги подряд, все напевы!
Потому на заре
Детский грех непонятен нам Евы.
Потому, как испанские девы,
Мы не гибнем, любя, на костре.
1918
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
