Месьё, Вы когда-нибудь ели селёдку «под шубой»
под водочку в чуть запотевшем гранёном стакане?
В «Славянском базаре», где стены отделаны дубом?
А может быть, в русской, по-чёрному топленной, бане?
Я знаю, месьё: родились Вы в далёком Париже,
и Вас пригласили в Москву любоваться холмами.
Их семь, как и в Городе Вечном (возможно, чуть ниже).
А русское гостеприимство ведь искони с нами...
На скатерти красной расставлены горы посуды.
Селёдка «под шубой» на блюде овальном застыла.
Садитесь, месьё, и отведайте нашего чуда,
букет Ваш поставим в хрустальную вазу - как мило!
- - - - - - - - -
Ах, милый месьё, Вы уже хорошо поднабрались,
и, в вальсе кружась, мне, увы, оттоптали все ноги...
Нет стойкости русской у Вас, да откуда же, экая жалость...
Такси довезёт до отеля... счастливой дороги!
Спасибо, Ваше Королевское Величество за славный экспромт! Богу - богово, бомжику - мой стишок:
Он съел с картошкой пирожок,
и вытер руки о штаны,
хлебнул пивка на посошок,
поймал ехидный взгляд луны...
Потом улёгся под мостом,
где пахло пивом и мочой,
забылся неглубоким сном -
быть бомжем не привык ещё...
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.
И я в такую осень родилась.
Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.
Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.
Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?
Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.