Начинается сказка, где золота – полная мера,
И насыплет ещё ненасытный печальный Мидас
И, возможно, последней умрёт бесконечная Вера,
Покидая жар-птичье пустое пространство гнезда.
Заливает аллеи волнами цветного прибоя:
Поначалу приятно и весело в ярких тонах
Зарываться от глади свинцовой, что над головою
Очень низко висит на незримых непрочных болтах
И грозится сомкнуться с волнами (жестокая сказка),
Погребя под плитой лягушачье твоё естество,
Расплескать и смешать с чернотой как весенние краски,
Так и летние… деточка, это осеннее сво…
Ни прозрачной воды отражённой глазами стрекозок,
Ни эльфийских балов на кувшиньих листах, ни грозы,
Только посвист рагозьих стеблей — полувысохших розог
По иссушенной коже твоей да подземный призыв.
Ну, и что, ты допелась, моя дорогая, успела
На недолгом веку станцевать озорной пасадобль?
Потому что зима подкрадётся к уставшему телу
И просыплет на яркие волосы белую соль.
Вечерняя станция.
желтая заря...
По перрону мокрому
я ходила зря.
Никого не встречу я,
никого, никого.
лучшего товарища,
друга моего...
Никуда не еду я
никуда, никуда...
Не блеснут мне полночью
чужие города.
Спутника случайного
мне не раздобыть,
легкого, бездомного
сердца не открыть.
Сумерки сгущаются,
ноют провода.
Над синими рельсами
поднялась звезда.
Недавней грозою
пахнет от дорог.
Малые лягушечки
скачут из-под ног.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
