Где на глобусе параллелями (неэвклидовыми пока) выгибаем прямые элями за сферические бока. Устоять бы на склоне, падая головою за горизонт, прогуляться палаццо Падуи в самый лучший его сезон, ускользая печально облаком, то ли снежным, а то ли нет, Тициана священным обликом, Донателло ли на коне. По каналам бежать без устали по ревущим горбинам волн, там Венеры ногами муслили непорочно и роково. Императором (знаем, плавали!) свысока оглядеть окрест, словно льдом, похрустеть суставами, обещая в другой приезд непременно сходить к Антонию, акапелло сказать привет и поверить числом гармонию, сочинить на ходу куплет. В пустоте оперевшись на ноги без опоры в тугую твердь, ощутить, словно поле бранное, за плечом молодую смерть. И с улыбкой совета спрашивать, жить, как будто последний день, возрождаться наутро заживо в неклассическом па-де-де.
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
