Если брат берет автомат,
он уже не брат, а солдат.
Он теперь не сеятель ржи -
с автоматом в окопе лежит.
А над ним летит вертолет,
в вертолете сидит пилот,
и пилот - не муж и не брат,
он гражданской войны солдат.
А за полем другой окоп,
в нем солдат вытирает пот,
и из слов на ум только мат.
И никто из них не виноват.
А над полем летает шмель,
терпко пахнет душистый хмель.
Повелитель цветов и трав,
шмель один в этом мире прав.
С вертолета летит снаряд,
брат на брата навел автомат.
И от боли гудит земля,
заглушая полет шмеля.
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
