это был тёплый вечер
из тех, которые провожаешь с печалью
о том, что ушел
и радостью о том, что был у меня
я его танцевал
пока он не раскрылся в тёплую ночь
и в неё я уснул
до утра
разбудившего пристальным взглядом кошки
и пристальным взглядом звезды
барабанящей в форточку
светом
тревога!
из утра вышел вторник
и за звёздами рухнула крыша
и никто не услышал
только дворник
отхлебнув от заморского яда
займётся осколками
башни хрустальной
патамушта был в моде сусальный
октябрьский сплин
патамушта лил дождь целый день
патамушта один
и никто
не услышал
а потом выпал вечер
тёплый вечер из тех...
сплинануло меня от прочтения (правда, меня мутит от слова "сплин"). кажется-ни о чем,но почемушта понравилось. не совпадает с моим октябрем, с тем, какие стихи я люблю, но у Вас, мистер Слиип, есть нечто, что я назвала бы хорошей настоящестью. по ней, собственно, я и узнаю мир,людей,мух,музыку и несказанные слова.а отхлеВнув -это буковка,сделавшая слово (если не очепятка).
спасибо за настоящесть)
зы: очепятка, канешнаже... самопародийная причом... исправил...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
На фоне Афонского монастыря
потягивать кофе на жаркой веранде,
и не вопреки, и не благодаря,
и не по капризу и не по команде,
а так, заговаривая, говоря.
Куда повело... Не следить за собой.
Куда повело... Не подыскивать повод.
И тычется тучное (шмель или овод?),
украшено национальной резьбой,
создание и вылетает на холод.
Естественной лени живое тепло.
Истрёпанный номер журнала на пляже
Ты знаешь, что это такое. Число
ушедших на холод растёт, на чело
кладя отпечаток любви и пропажи,
и только они, и ещё кофейку.
И море, смотри, ни единой медузы.
За длинные ноги и чистые узы!
Нам каяться не в чем, отдай дураку
журнал, на кавказском базаре арбузы,
и те, по сравнению с ним на разрез —
белее крыла голодающей чайки.
Бессмысленна речь моя в противовес
глубоким речам записного всезнайки,
с Олимпа спорхнул он, я с дерева слез.
Я видел, укрывшись ветвями, тебя,
я слышал их шёпот и пение в кроне.
И долго молчал, погружённый в себя,
нам хватит борозд на господней ладони,
язык отпуская да сердце скрепя.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.