Ты улыбаешься, когда у тебя перерывы: "ах, какая девочка, послушная, всё поняла, всё".
Конечно, немного не хватает тебе её сумасшествия, её полосатого шарфа, цитирование Басё.
Ты по ночам нервно проглядываешь сообщения, но от неё, конечно же, ничего нет.
Ты улыбаешься этому дождю весеннему и, не спеша, набираешь номер и говоришь той, другой "привет"...
В твоём городе нет уголка, который бы радовал тебя, но ты продолжаешь в нем жить,
Может быть, этот город проник в тебя, стал давно тобой или связала вас крепкая нить,
Или, быть может, ты влюблен в него?...нет. Конечно, это вовсе не так, совершенно не так.
Вот уже несколько месяцев тебе чудится девочка в полосатом шарфе... ты уверен, это — пустяк.
Ты уверен на все сто, ты готов подписать кровью там, где надо, что ты прав, чёрт возьми, прав!
Но мерещется тебе в переулках, в подъездах, в окнах этот проклятый разноцветный шарф.
Это она научила тебя впускать в свои легкие её сигаретный дым,
Это она тебя для себя самого сделала вдруг чужим.
Это она улыбалась, словно овечка Бетт, а глаза горели адским огнем,
Это она сплела вокруг тебя сети и сказала "ну что, милый, дальше — вдвоём?"
И не учла, что тебе не нужно(как не крути!) этих мрачных оков,
И ты сумел вырваться, сумел сбежатьот неё...ты был к такому совсем не готов.
И когда она еще думала, что ты — в её власти, ты поступил ,чёрт побери, как "герой" -
Просто сломал её на две части и одну из них зачем-то забрал с собой.
Нет, это, конечно, правильно, - вдруг будет скучно или другая какая беда,
А такие вот девочки, как она, они же при катастрофах остаются живыми всегда.
Ты был дерзок и смел, а она, в полосатом своем шарфе, ничего так и не поняла,
Она тебе писала, звонила, она тебя долго еще на том перекрестке ждала,
Где вы познакомились, где ты смотрел на нее — оторваться не мог...
Впрочем, это всё только кажется, все это только встряхнуло тебя, а для нее — неплохой урок.
И ты точно знаешь теперь, что доверять девочкам в полосатых шарфах — это такая глупость и полный бред.
И продолжаешь убеждать себя в том, что правильно той, другой, написать в обед.
И продолжаешь заучивать заповеди "не предавай", "не убий", "не лги".
И продолжаешь жить.
Без нее. Ежесекундно.
В старом зале, в старом зале,
над Михайловской и Невским,
где когда-то мы сидели
то втроем, то впятером,
мне сегодня в темный полдень
поболтать и выпить не с кем —
так и надо, так и надо
и, по сути, поделом.
Ибо что имел — развеял,
погубил, спустил на рынке,
даже первую зазнобу,
даже лучшую слезу.
Но пришел сюда однажды
и подумал по старинке:
все успею, все сумею,
все забуду, все снесу.
Но не тут, не тут-то было —
в старом зале сняты люстры,
перемешана посуда, передвинуты столы,
потому-то в старом зале
и не страшно и не грустно,
просто здесь в провалах света
слишком пристальны углы.
И из них глядит такое,
что забыть не удается, —
лучший друг, и прошлый праздник, и —
неверная жена.
Может быть, сегодня это наконец-то разобьется
и в такой вот темный полдень будет жизнь разрешена.
О, вы все тогда вернитесь, сядьте рядом, дайте слово
никогда меня не бросить и уже не обмануть.
Боже мой, какая осень! Наконец, какая проседь!
Что сегодня ночью делать?
Как мне вам в глаза взглянуть!
Этот раз — последний, точно, я сюда ни разу больше...
Что оставил — то оставил, кто хотел — меня убил.
Вот и все: я стар и страшен,
только никому не должен.
То, что было, все же было.
Было, были, был, был, был...
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
