А от людей
всё чаще хочется
бежать.
От их брехни,
обид
и дележа,
от их заумств,
безумств
и перемен,
бежать
и сдаться
людоедам в плен.
И там в оправданной предтрапезной тоске
не сообщаться сорок дней ни с кем.
И все порядки поеда поправ,
не расщеплять творимого добра.
В конце тоннеля проблеск точно будет.
Ещё не ясно, кто все эти люди,
бежали от каких святых к каким.
Ещё не ясно, но шагаю к ним.
Угу. с тех пор я шагаю, шагаю, а люди всё не приближаются...
Исповедальное и современное) Оченно массов стал ныне исход людей от людей к людоедам. Людоеды ваще милашки. У людоедов есь неясность, тоннель и надежда. А чё ещё надо чтобы достойно встретить старость?
Вы опять не въехали в концовку, Владимир! там не старость, там - новая жизнь.))))
Нормальный стиш, но шота я не въеду - на кой бежать от людоеда к людоеду???...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.