Растащат день лягушки на пруду –
И паучком качается непрочно
На небе месяц, столько опорочен,
Но я ему замены не найду.
Что скажешь тут, где он один и звезды
Тебе горят и говорят серьезно,
Когда весь мир натянет позитив
И умирать приходится с улыбкой,
Сорвав аплодисменты по пути?
Ах, cher ami, не сделайте ошибку,
В нем вовсе неприлично умирать!
Не для того поставлена кровать
На лобном месте этой авансцены,
Мы пьем за жизнь и выставляем цену
На все, к чему она ни прикоснись.
Так по рукам! – мы богачи сегодня,
Гляди, как пробки подлетают ввысь,
Как за края переливает жизнь.
К чему бы ей нас оставлять в исподнем
И предъявлять к оплате векселя?
Мы пьем ее, и крутится земля –
Ей – oh là là – положено крутиться.
Еще о стену не разбилось «бля!»,
Пьяным-пьяна меж зрителей истица
И подают цикуту в хрусталях.
И э этим, в общем, можно примириться.
А влезет ночь, рассыплет требуху,
Распорет рыбки брюшко золотое,
Гадая, что еще чего-то стоит,
Глядит в тебя до жути, до упора
И выдает ответы на духу…
И если б не проснуться петуху,
Отдал бы дух от этих разговоров.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
1929
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
