Мичуринец юный поднявшейся к плахе
Полил ее чем-то, и та зацвела
Глядевший народ с восхищения плакал
И даже звонил кто-то в колокола
Смеялись из окон стоящих близь зданий
Мол, всё, время жить, а не сечь топором
И даже статья на страницах изданий
Была с заголовком « к неправым, с добром»
Они были правы, а кто-то неправый…
Почувствовав в этом судьбы благодать
А может, желая какой-нибудь славы
Стал грабить, насиловать и убивать
Поймали, но не было в нём даже страха
Раскаянья так же неведома нить
И люд порешил, всё, злодея на плаху
За всё его зло, супостата казнить
Путь на эшафот, гад от смеха аж плакал
Кого же теперь за всё это винить?
Цветочною клумбой давно стала плаха
И не на чем было мерзавца казнить…
Чем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
Ты сам себе теперь дымящий миноносец
и синий горизонт, и в бурях есть покой.
Носки от беготни крысиныя промокли.
К лопаткам приросла бесцветная мишень.
И к ней, как чешуя, прикованы бинокли
не видящих меня смотря каких женьшень.
У северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Питомец Балтики предпочитает Морзе!
Для спасшейся души - естественней петит!
И с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные поля эх яблочко летит.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
