мой маленький ленин всё ещё жив,
ворочается, не даёт покоя,
достанешь шкатулку, он пионерским значком уколет –
добр и горяч этот миф.
на великах до Кремля и обратно,
пока мама не видит вроде бы,
футбол во дворе, кино, пляж у Мемориала,
кафе «Сказка» и кинотеатр «Родина».
фонтан на Театральной богат на копейки,
бежим наперегонки, топочем, как лошади –
собирай побольше и пей-ка
газировку с сиропом на площади.
актовый зал КГУ, скелет белуги,
клятвы торжественной звуки,
мочедержанья муки,
руки, в приветствии вскиданы руки
и алая петля на шее…
овощной на углу.
В этом доме Радик убил мужа любовницы,
они прятали тело несколько дней,
пили, пока не надоело,
ох, и милиции понаехало,
было дело…
тёплый батон и ледяное молоко из литровой стеклянной тары
в три часа ночи –
нет ничего вкуснее.
с детской коляской в очереди за бананами,
а оно надо нам?
Надо нам… надо нам…
дозревают в авоськах в темнушке…
лыжня на Чёрном Озере,
осторожно выкручиваем из новогодней иллюминации лампочки
...набарагозили...
уже тогда я тянулся к книгам –
разбили ночью стекло в ларьке «Союзпечати» –
две пачки «Вечерней Казани» по Баумана разбросали.
первая сигарета «БТ» – брат вернулся из армии,
а папа умер,
первая реклама, спирт в пакетиках,
сколько ещё в башке моей мумий?..
затылок прогрызают мыши,
прорываются в гущу набальзамированных событий…
мой дедушка ленин всё ещё дышит –
не хороните его, не хороните…
Мой герой ускользает во тьму.
Вслед за ним устремляются трое.
Я придумал его, потому
что поэту не в кайф без героя.
Я его сочинил от уста-
лости, что ли, еще от желанья
быть услышанным, что ли, чита-
телю в кайф, грехам в оправданье.
Он бездельничал, «Русскую» пил,
он шмонался по паркам туманным.
Я за чтением зренье садил
да коверкал язык иностранным.
Мне бы как-нибудь дошкандыбать
до посмертной серебряной ренты,
а ему, дармоеду, плевать
на аплодисменты.
Это, — бей его, ребя! Душа
без посредников сможет отныне
кое с кем объясниться в пустыне
лишь посредством карандаша.
Воротник поднимаю пальто,
закурив предварительно: время
твое вышло. Мочи его, ребя,
он — никто.
Синий луч с зеленцой по краям
преломляют кирпичные стены.
Слышу рев милицейской сирены,
нарезая по пустырям.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
