Пронзительно. Слова ничего больше не скажут, а ощущение не передать. Влад, Вы Мастер.
Я его номинирую, с Вашего позволения. Единственная просьба - присмотритесь к 2-м последним строкам 3-го катрена 2-й части. Если "крики свекрови" здесь ещё играют (хотя "крики" - тоже как-то...), то последняя строка немного проваливается. Она выглядит какой-то служебной на фоне общего движения текста. Там, по-моему, для картинки и свекрови достаточно, хотя и наливка как атрибут тоже неплоха, но, может быть или не здесь, или как-то по-другому.
Повторюсь, это лично моё мнение.
Если надумаете что-то изменить - всё ещё можно, пока не начнут голосование (в конце недели).
С ув., Р.
вот видишь, как, пока я изо всех сил держу свое личное мнение под домашним арестом, Роман его таки вывел погулять)))
давай, сделай там ченибудь
Друзья, еже писахъ.... Пусть будет.
А от двух мастеров мне эти слова вдвойне медовее.
Люблю мёд, медвежьего во мне много.
Если произведение идет под чай-купец-значит оно удалось. Блестяще мой друг!
Спасибо, друг! Жму Вашу руку.
да что ж такое, опять хорошие стихи))
Я не виноват. Я просто записывал.:))))
часто вкрапления имен великих мешает произведению. но у вас это вышло достаточно деликатно! ) Забираю и... здравствуйте! Давно меня не было - столько новых ников вокруг!
Здравствуйте и... спасибо!
"это я удачно попал")
хороша шарманка.
А мне бал Воланда напомнили...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.