Разрыдается осень и слёзы на головы выльет,
И положит на душу свою покаянную медь.
Я к тебе прилететь не смогу. Мне подрезали крылья,
А другим до весны отрасти ну никак не успеть.
Нам уже никогда не сплести наши нежные руки,
Не запеть от восторга в просторах небесных колец.
Я пешком обучаюсь ходить, подчиняясь разлуке
Между мной и тобой, между болью уставших сердец.
Обучаюсь меж строчек стихов различать позывные,
Посылать с перелётными птицами срочный ответ.
Мы как две половинки судьбы, той, что порознь ныне,
И для встречи у нас ни единой возможности нет.
Но я рву и взрываю Всемирную Сеть-паутину,
Исковерканной рифмой ложусь на страницу твою:
«Здравствуй, радость моя! Не исчез я, не сгинул!
Я тебе и без крыльев о нашей любви пропою...»
Разрыдается осень и слёзы на головы выльет,
О весне вспоминая, прильнёт безутешно к плечу.
...Мне по самое сердце обрезали белые крылья,
Но они отрастут! И тогда я к тебе прилечу...
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
