Не нужна ты кому удивляешься, уступая им молча навстречь,
проходящим безличным, похожим и, вот, иди — не перечь —
по истоптанным щелям с ущербиной не дошедшего до коммуни-
двух шагов тротуара цементного бездорожью сродни,
мимо разных рядами громоздкими — ни тебе, ни ему, никому —
ровных зданий — заданий эпохи и утешенья уму.
Потетешь неразумие разума — запрокинув-разинув башку,
удивляйся искусственным скалам — муравьину божку,
муравьям по делам торопящимся, не обритой подняв головы,
нервно спящим, спешащим, плутающим в проводах тетивы.
Безответно рабочие особи семенят по маршрутам своим
и натаптывают археологам масскультуры слои —
миллиметры кладя миллиметрами пыль подошвами — медленно вверх
до стеклянных небесных покоев, где покоится стерх.
Неспокойны метания совести — поселения множатся вширь,
отъедает бока у природы поселённый пузырь.
И читаю во взглядах настойчивых вопрошение смысла житья,
озаряет однажды прообраз, понимаю и я —
под землёй где-то в тайных горнилах
в чёрной коже самой госпожи
муравейников главная сила —
человечая матка лежит.
Я мечтал подружиться с совой, но, увы,
Никогда я на воле не видел совы,
Не сходя с городской карусели.
И хоть память моя оплыла, как свеча,
Я запомнил, что ходики в виде сыча
Над столом моим в детстве висели.
Я пытался мышам навязаться в друзья,
Я к ним в гости, как равный, ходил без ружья,
Но хозяева были в отъезде,
И, когда я в ангине лежал, не дыша,
Мне совали в постель надувного мыша
Со свистком в неожиданном месте.
Я ходил в зоопарк посмотреть на зверей,
Застывал истуканом у дачных дверей,
Где сороки в потемках трещали,
Но из летнего леса мне хмурилась вновь
Деревянная жизнь, порошковая кровь,
Бесполезная дружба с вещами.
Отвинчу я усталую голову прочь,
Побросаю колесики в дачную ночь
И свистульку из задницы выну,
Чтоб шептали мне мыши живые слова,
Чтоб военную песню мне пела сова,
Как большому, но глупому сыну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.