Слезится ветер май,
а может ветер юль
и реет тёплый снег.
И по щекам - обычное люблю,
которому сто лет корявых русл.
Ты только не спеши, тихонько тай...
Я не боюсь.
Смотри, смеясь беру кощееву иглу,
пусть поживёт во мне.
А ветер ост
и вест, и густ, и слеп,
и красн, и терпк...
Лови,
надень.
Но ветер стих, а может улетел.
"Как-так",
без сил и чувств, но точно без испуга,
не долетев одну луну до юга,
небрежно на бок брякнет оберег...
Конькобежец и первенец, веком гонимый взашей
Под морозную пыль образуемых вновь падежей.
Часто пишется казнь, а читается правильно — песнь,
Может быть, простота — уязвимая смертью болезнь?
Прямизна нашей речи не только пугач для детей —
Не бумажные дести, а вести спасают людей.
Как стрекозы садятся, не чуя воды, в камыши,
Налетели на мертвого жирные карандаши.
На коленях держали для славных потомков листы,
Рисовали, просили прощенья у каждой черты.
Меж тобой и страной ледяная рождается связь —
Так лежи, молодей и лежи, бесконечно прямясь.
Да не спросят тебя молодые, грядущие те,
Каково тебе там в пустоте, в чистоте, сироте...
10—11 января 1934
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
