Перевернём листок календаря,
Оставив этот день в туманном прошлом.
Он был и грустным, и немного пошлым,
И шумным был, и тихим... Но не зря
Мы прожили его! Ещё на шаг
Приблизились к влекущему нас «завтра».
Последний день простуженного марта -
Указки дирижёра лёгкий взмах.
И - тишина. Застыло всё вокруг...
Закончена настройка инструментов.
Оркестр готов. И без аплодисментов
Весны сюита зазвучала вдруг. /Дервиш/
Одной из первых, словно исподволь
запела флейта трепетно и нежно...
Мелодия вплетается мятежно
в грачиный гомон звонкой соль бемоль.
А следом в такт божественный кларнет
спешит наполнить таинством мгновенье.
В нем звон ручья, и ветра дуновенье..,
и звуками наполненный рассвет.
Что в звуках тех? Разлившаяся синь
по лепесткам цветущих первоцветов.
Поет гобой в зародышах ранетов
и славит почек маленькую жизнь!
Рояль пленяет каплями дождя
и моет мир прерывистым стаккато.
Виолончели сочным пиццикато
пропитана озерная слюда.
И тихий плеск волны, и стон ракит
под властью арфы, скрипки и фагота.
Поет... земля, а солнца позолота
под звоны колокольные летит!
Все ярче звуки! Скрипка - целый мир!
Доступна ей и нежность, и безумство.
Настроив лад на истинное чувство,
звучит весной написанный клавир!
И звук летит... И славят небеса
апрелю предназначенное время,
шмеля, пчелу, и бабочку, и семя..,
росток, бутон, полет и паруса!
В концертном зале нет свободных мест.
Во власти меди все оттенки коды -
любовь и страсть!
.........................Взмах палочки - и ноты
летят с листа... Играет жизнь оркестр! /Sentyabrina/
Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето.
С дроботом мелким расходятся улицы в чоботах узких железных.
В черной оспе блаженствуют кольца бульваров...
Нет на Москву и ночью угомону,
Когда покой бежит из-под копыт...
Ты скажешь - где-то там на полигоне
Два клоуна засели - Бим и Бом,
И в ход пошли гребенки, молоточки,
То слышится гармоника губная,
То детское молочное пьянино:
- До-ре-ми-фа
И соль-фа-ми-ре-до.
Бывало, я, как помоложе, выйду
В проклеенном резиновом пальто
В широкую разлапицу бульваров,
Где спичечные ножки цыганочки в подоле бьются длинном,
Где арестованный медведь гуляет -
Самой природы вечный меньшевик.
И пахло до отказу лавровишней...
Куда же ты? Ни лавров нет, ни вишен...
Я подтяну бутылочную гирьку
Кухонных крупно скачущих часов.
Уж до чего шероховато время,
А все-таки люблю за хвост его ловить,
Ведь в беге собственном оно не виновато
Да, кажется, чуть-чуть жуликовато...
Чур, не просить, не жаловаться! Цыц!
Не хныкать -
Для того ли разночинцы
Рассохлые топтали сапоги,
Чтоб я теперь их предал?
Мы умрем как пехотинцы,
Но не прославим ни хищи, ни поденщины, ни лжи.
Есть у нас паутинка шотландского старого пледа.
Ты меня им укроешь, как флагом военным, когда я умру.
Выпьем, дружок, за наше ячменное горе,
Выпьем до дна...
Из густо отработавших кино,
Убитые, как после хлороформа,
Выходят толпы - до чего они венозны,
И до чего им нужен кислород...
Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея, -
Смотрите, как на мне топорщится пиджак,
Как я ступать и говорить умею!
Попробуйте меня от века оторвать, -
Ручаюсь вам - себе свернете шею!
Я говорю с эпохою, но разве
Душа у ней пеньковая и разве
Она у нас постыдно прижилась,
Как сморщенный зверек в тибетском храме:
Почешется и в цинковую ванну.
- Изобрази еще нам, Марь Иванна.
Пусть это оскорбительно - поймите:
Есть блуд труда и он у нас в крови.
Уже светает. Шумят сады зеленым телеграфом,
К Рембрандту входит в гости Рафаэль.
Он с Моцартом в Москве души не чает -
За карий глаз, за воробьиный хмель.
И словно пневматическую почту
Иль студенец медузы черноморской
Передают с квартиры на квартиру
Конвейером воздушным сквозняки,
Как майские студенты-шелапуты.
Май - 4 июня 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
