Ржавою бритвой отменит рассвет
Унию неба с землею,
И ты, мой звереныш ручной,
Арбалет,
Поднимешься вместе со мною.
Узнаешь ладони сухое тепло.
Вспомнишь.
Замрешь.
Рассвело.
В бронзе отлитая тишина.
Я,
Ты
И она.
Плечи вощеной подставь тетиве,
Долог ли, короток луковый век –
Песня у нас одна.
Слышишь – ни дрожи, ни ветерка.
Чувствуешь, чья рука.
Нет нам в колчане стрелы запасной,
Нет тетивы другой.
Вдохни.
Задержи.
На последней пой.
Вольное стрельбище.
Ну, родной,
Не подведи стрелка.
………
Жди и считай, как стучит в груди.
Вдохни.
Задохнись.
Отпусти.
………
* звали его так – Арбалет
Животное поэт
Вот почему тебе голодным
Быть лучше, чем вообще не быть? –
И от иллюзий жизнь свободна,
И можно ближних не любить.
А так-то – что душе угодно,
Еще рассказываешь ей
И про ослов, и про людей,
И про Роландов благородных.
О чем-нибудь, лакрицы кроме,
О короле в публичном доме
С воскресной школой пополам –
Демократично и народно
И с каждой тварью по душам.
Ну, как дела, поэт? Неплохи.
Лишь иногда кусают блохи
И хочется нажраться в хлам.
Но ты как человек – всеядный
И весь публичный как поэт.
А вдруг окинешь кухню взглядом –
И дальше аппетита нет.
………
Кричит животное осел.
«И-я» и я могу, однако –
Вот тварь библейского размаха,
Конем в историю вошел.
Он заходил в Ершалаим
Вдвоем со спутником своим.
………
Сейчас ей вздумалось об этом –
О спутниках и о планетах.
Звезда с звездою
В расчетный час звезда выходит
На пост, что твой сторожевой.
И ночь не спит, и кругом бродит,
И глаз не сводит с мостовой.
Кружит, алкая человека,
По всей Вселенной с фонарем.
А человек короче века,
Спит на пороге с косырем.
Зевает солнце, задувая
Все газовые фонари.
Темнеет. То есть рассветает.
– Нашла ли?
– И не говори.
Городов и поэтов
И проходит зима чередом,
Снег да снег, вот и море застыло.
Эта белая моль за окном,
Словно шубу, тебя подточила.
Это некому больше писать
На окне ледяного трамвая,
И такая на всем благодать,
Что вмерзаешь в нее, засыпая.
И уже безразлично, куда
Он ползет хромоного и нервно.
И сдает, и сдает города,
И не требует крови Минерва
Ни от пасынков, ни от детей,
Ни от вены холодной твоей.
Братья Раи
От тюрьмы и закрытых ворот перед ней
Не зарёкшись, придешь посмотреть на людей.
Не найдешь ничего, ни сестры, ни друзей,
А того никого, кто закажет: «Налей!» –
И за так посидит и разделит кусок,
Потому что, как ты, навсегда одинок,
Потому что назавтра, такой же, как ты,
Будет с кем-то делить из мешка простоты
Тот же самый глоток, и кусок, и слова.
Потому что бездомная мантра права –
Никогда не жалей за Него никого.
Два случайных попутчика часа ночного
До утра как последние люди знакомы,
И касается локоть локтя' твоего.
А рассвет запоет – на глазу голубом
Не увидишь ни сына, ни друга, ни дома.
С горки катится лето пустым кочаном,
Месяц рай поднимая на чертовый градус, –
Братец Каина первым провалится в август,
Братец Авеля слова не выдаст о нем.
угу.апельсин - синий, а поэт - жывотная. Вы животное, Наталья. Прям млекопитающее какое-то)
спасибо, я все больше сливками, Игорь
всегда подозревала, что вам не нравится моя проза, от там я чистокрасотный ангел!
Много всего, многое - очень-очень. Ставлю высший балл, не дрогнув.
спасибо, Вера! приятно, черт)
А почему Вы несколько стихов выставляете?))
Не по одному?)
скорее для себя, чтоб не растерять
да и бываю редко, пусть так уже висят
обычно каждый стих самостоятельный, но чем-то вместе связаны
или темой, или временем производства - из одной партии)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Как сорок лет тому назад,
Сердцебиение при звуке
Шагов, и дом с окошком в сад,
Свеча и близорукий взгляд,
Не требующий ни поруки,
Ни клятвы. В городе звонят.
Светает. Дождь идет, и темный,
Намокший дикий виноград
К стене прижался, как бездомный,
Как сорок лет тому назад.
II
Как сорок лет тому назад,
Я вымок под дождем, я что-то
Забыл, мне что-то говорят,
Я виноват, тебя простят,
И поезд в десять пятьдесят
Выходит из-за поворота.
В одиннадцать конец всему,
Что будет сорок лет в грядущем
Тянуться поездом идущим
И окнами мелькать в дыму,
Всему, что ты без слов сказала,
Когда уже пошел состав.
И чья-то юность, у вокзала
От провожающих отстав,
Домой по лужам как попало
Плетется, прикусив рукав.
III
Хвала измерившим высоты
Небесных звезд и гор земных,
Глазам - за свет и слезы их!
Рукам, уставшим от работы,
За то, что ты, как два крыла,
Руками их не отвела!
Гортани и губам хвала
За то, что трудно мне поется,
Что голос мой и глух и груб,
Когда из глубины колодца
Наружу белый голубь рвется
И разбивает грудь о сруб!
Не белый голубь - только имя,
Живому слуху чуждый лад,
Звучащий крыльями твоими,
Как сорок лет тому назад.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.