Полковнику не пишут. Это плюс,
он сочиняет на балконе блюз,
качает пресс и проверяет пульс,
читает прессу.
Под ним на перекрёстке скреп и уз
сидит одна из завсегдашних муз,
и обращается к нему ехидно "Брюс...",
в ответ - "Принцесса..."
Она несёт сюда который день
салатницу, десяток бигудей,
двух старых сувенирных лошадей
и корень хрена.
Собой не в состоянии владеть,
он раздражённо шлёт её в бордель,
но бред её тем крепче и чудней.
И откровенней:
"Война идёт к волкам и дуракам,
а вас убьёт почти наверняка
не дрогнувшая правая рука,
шинель наденьте!
Закончится весь этот балаган,
вы отдохнёте с миром, а пока...
Зачем вы пьёте столько молока?
Оставьте детям!"
А мы не слышим эти голоса.
у нас опять на сборы полчаса,
а там и календарная весна
не за горами.
Мы стольким не успели написать,
мы снова не поверили слезам,
не позвонили, прячась по лесам,
однажды маме.
