Здравствуйте, милая Вера.
За стальною гримасой времен,
Что прошли, как по Риму Гетеры,
Я понял, что в вас бесконечно влюблен.
Вам, наверное, так пишут часто.
Очередное письмо ведь не навредит?
Не хочу размазывать, словно по щетке пасту.
Не хочется неуместно слепым быть, будто Эдип.
Простите, я собираюсь долго, трясет.
Волнение, как перед первым свиданием.
Я дням и годам потерял уже счет,
Как сделать хочу любимой признание.
И смею надеяться, что мыслей полчищ
Смогу усмирить и одно спросить:
Как вы чувствуете себя ночью?
Не хочется сесть в одиночку и беспробудно пить?
Я предположу (это только догадка!),
Что творя свои первые вещи, искренне и "беспалева",
Вы пытались сакральную разгадать загадку.
Ведь могли бы быть первой женщиной после Ахматовой и Цветаевой.
Не маячил ли рядом ответ?
На расстоянии вытянутой руки?
Казалось: "Сейчас ухвачу!" Но нет:
Снова с собой игра в уголки?
Я, знаете, читал и чувствовал,
Что от вас разрывает на несоставные части.
После первых вещей сейчас не пусто вам
От ощущения мнимой в поэзии власти?
А ведь было оружие прямо у ваших рук,
Упасть мог к ногам упрямый парнас,
Могла у плеча следовать гордая птица рух,
А моей голове было б лучше без вас.
Но увы, нынче флейта ваша фальшивит,
Да и дети из Гаммельна не идут.
Литература, знаете,- пес плешивый,
У него на залысине рвется натянутый жгут.
Может, там, за спиной, наивная верочка
Все стоит и ждет у причала: босая и налегке.
Смотрит с полными слез глазами маленькой девочки
Осуждающе. За самолюбование. И вечные сопли на кулаке.
Она еще может быть искренней и влюбленной.
Еще не наелась вокзалами и может терпеть поезда.
И может, она и напрочь еще отреченная
От мерзкой попсы. Не висит ярлыка: "Тупая ****а".
А я глупый. Еще юнец. Вера, я надеюсь на вас, как на чудо!
Мне все кажется, что хоть разок, вы сможете слогом до сердца достать!
Мне в поэзии, знаете, выделен мелкий угол приблуды,
А у вас простыни шелковые и балдахины падают на кровать.
Знаете, милая Вера. Я влюблен в вас с беспамятством лоха.
И за то, что такой, прошу вашей милости и прощения.
Извините меня. Как правило, пишу не настолько плохо.
Но какая любовь... такое, извините, и посвящение.
...Имеющий в кармане мускус
не кричит об этом на улицах.
Запах мускуса говорит за него.
Саади
У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Магомет, в Омара пальцем тыча,
Лил ушатом на беднягу ругань.
Он в сердцах порвал на нем сорочку
И визжал в лицо, от злобы пьяный:
"Ты украл пятнадцатую строчку,
Низкий вор, из моего "Дивана"!
За твоими подлыми следами
Кто пойдет из думающих здраво?"
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: "Браво!"
А Омар плевал в него с порога
И шипел: "Презренная бездарность!
Да минет тебя любовь пророка
Или падишаха благодарность!
Ты бесплоден! Ты молчишь годами!
Быть певцом ты не имеешь права!"
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: "Браво!"
Только некто пил свой кофе молча,
А потом сказал: "Аллаха ради!
Для чего пролито столько желчи?"
Это был блистательный Саади.
И минуло время. Их обоих
Завалил холодный снег забвенья.
Стал Саади золотой трубою,
И Саади слушала кофейня.
Как ароматические травы,
Слово пахло медом и плодами,
Юноши не говорили: "Браво!"
Старцы не кивали бородами.
Он заворожил их песней птичьей,
Песней жаворонка в росах луга...
У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
1936
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
