Туманит ночь больные образа,
Плывут они белей собора за
Колонны, окна, двери, — хоть завесь
Блестящий купол платом. Занавес!
Чудная темень будит старый страх,
Как голос провоцирует в горах
То эхо, то медведя, то обвал,
То час, когда отец меня ковал
В огне страстей, творил, как юный бог,
Так, словно лучше выдумать не мог.
Объятия двух пар голодных рук —
Натянутый до стона гибкий лук…
И вот уже творение пищит
Из колыбели согнутой руки,
Над ним белеет полно, высоко
И льётся купол звёздным молоком.
Спина к теплу — уютная рука.
На языке вкус первый, сладкий —
молока.