Кабы не был Бог настолько жесток,
Кабы верила я только в богинь,
По колючке не пускал бы Он ток,
Ну а я своим наелась бы Инь.
Кабы можно было все разобрать,
Нашу дружбу отделить от любви,
Я б зашла к тебе на чай и тетрадь
Показала бы (не надо, не рви!).
Но меня еще не понял никто,
Ты и то меня никак не поймешь.
Я стою в своем последнем пальто
У забора твоего. Невтерпеж.
Не могу смотреть, как током тебя...
А потом опять строку на строку...
Не хватает на бинты мне белья,
Потому-то и войти не могу.
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
