Когда не хочется светиться
и нет улыбки за душой,
а у крылатой кобылицы -
то ли запой, то ли застой;
и почему-то тучи вьючат
и небеса и горизонт;
и хочется, отчаясь, с кручи
спланировать, держась за зонт...
Куда? Вот тут-то и загвоздка.
В любом полёте на зонте -
окажешься в фантазьях Босха
или - повиснешь на кресте.
И будет небо кровоточить,
а из окоченевших вен,
рассредоточась многоточьем,
зачахнет мелкострочья тлен...
И что тогда? Да, всё возможно.
Взорваться. Встать с колен. Упасть.
... если забыть про осторожность
и палец в рот себе не класть.
Расчудесное!
В корзинку летних снов его следует поселить )))
Спасибо, Лора! Поселю обязательно, только корзинку нужно сплести))
ЕслИ забыть про осторожность
и в ясли бросить ячменей,
и фантазийной босхорожей
кричать: – Петруша, я ж медней!
Давай коня, давай полцарства
и с пьедестала-то сойди,
змею мы пустим на лекарства —
не пропадёт добро, поди,
к спине савраски-буцефала
прикрепим два больших крыла,
а из змеи, вернее жала,
конец соорудим стила.
И пусть из вен небесной сети
сочится влага, хоть залей,
с креста сбежит промокший йети
и всем придёт король червей.
:)
Кому король, а мне-так - дама.
Мне дама красная нужна,
вся из себя в мадаполамах,
но шобы грудь была видна.
Я жду её давно уже,
могу принять и в неглиже.
))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето.
С дроботом мелким расходятся улицы в чоботах узких железных.
В черной оспе блаженствуют кольца бульваров...
Нет на Москву и ночью угомону,
Когда покой бежит из-под копыт...
Ты скажешь - где-то там на полигоне
Два клоуна засели - Бим и Бом,
И в ход пошли гребенки, молоточки,
То слышится гармоника губная,
То детское молочное пьянино:
- До-ре-ми-фа
И соль-фа-ми-ре-до.
Бывало, я, как помоложе, выйду
В проклеенном резиновом пальто
В широкую разлапицу бульваров,
Где спичечные ножки цыганочки в подоле бьются длинном,
Где арестованный медведь гуляет -
Самой природы вечный меньшевик.
И пахло до отказу лавровишней...
Куда же ты? Ни лавров нет, ни вишен...
Я подтяну бутылочную гирьку
Кухонных крупно скачущих часов.
Уж до чего шероховато время,
А все-таки люблю за хвост его ловить,
Ведь в беге собственном оно не виновато
Да, кажется, чуть-чуть жуликовато...
Чур, не просить, не жаловаться! Цыц!
Не хныкать -
Для того ли разночинцы
Рассохлые топтали сапоги,
Чтоб я теперь их предал?
Мы умрем как пехотинцы,
Но не прославим ни хищи, ни поденщины, ни лжи.
Есть у нас паутинка шотландского старого пледа.
Ты меня им укроешь, как флагом военным, когда я умру.
Выпьем, дружок, за наше ячменное горе,
Выпьем до дна...
Из густо отработавших кино,
Убитые, как после хлороформа,
Выходят толпы - до чего они венозны,
И до чего им нужен кислород...
Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея, -
Смотрите, как на мне топорщится пиджак,
Как я ступать и говорить умею!
Попробуйте меня от века оторвать, -
Ручаюсь вам - себе свернете шею!
Я говорю с эпохою, но разве
Душа у ней пеньковая и разве
Она у нас постыдно прижилась,
Как сморщенный зверек в тибетском храме:
Почешется и в цинковую ванну.
- Изобрази еще нам, Марь Иванна.
Пусть это оскорбительно - поймите:
Есть блуд труда и он у нас в крови.
Уже светает. Шумят сады зеленым телеграфом,
К Рембрандту входит в гости Рафаэль.
Он с Моцартом в Москве души не чает -
За карий глаз, за воробьиный хмель.
И словно пневматическую почту
Иль студенец медузы черноморской
Передают с квартиры на квартиру
Конвейером воздушным сквозняки,
Как майские студенты-шелапуты.
Май - 4 июня 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.