та крапива кололась и пальцы нещадно жгла, было кладбище ночью заброшено и темно. у тебя ни двора, ни осинового кола, только небо, что серой хмарью заволокло, только звонкие лебединые голоса, замирающие, теряющиеся вдали. а крапива горит. ни дёрнуться, ни сказать, молча звать их с самого края чудной земли. но найдётся в толпе опаслив и остроглаз, и подхватит за ним другой, на язык остёр, и толпа, от тебя не дождавшись смиренных фраз, из поленьев и веток сложит большой костёр. только слово от изначального отстаёт, нет в нём силы, и воздаётся ей по делам: вера в чудо, мгновенный шальной полёт, звонкость крика и белые два крыла...
Ни ты, читатель, ни ультрамарин
за шторой, ни коричневая мебель,
ни сдача с лучшей пачки балерин,
ни лампы хищно вывернутый стебель
- как уголь, данный шахтой на-гора,
и железнодорожное крушенье -
к тому, что у меня из-под пера
стремится, не имеет отношенья.
Ты для меня не существуешь; я
в глазах твоих - кириллица, названья...
Но сходство двух систем небытия
сильнее, чем двух форм существованья.
Листай меня поэтому - пока
не грянет текст полуночного гимна.
Ты - все или никто, и языка
безадресная искренность взаимна.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
