Глупо на время пенять, апеллируя к вечности.
Наши познанья о мире не стоят полушки.
Выпустив шарик из нерасторопной конечности,
девочка плачет, прощаясь с любимой игрушкой.
Ставит рекорд высоты преисполненный гелия,
чтобы фатально пропасть в распрекрасном далёко.
Эта потеря, по Канту и Марку Аврелию,
Фройляйн и римляншам прочим послужит уроком.
Смысла слова лишены, и дела, в-общем, так себе -
зло и добро на весах в перемирии зыбком.
Девочке спущена свыше сермяжная максима:
Если играть, то не в куклы, а первую скрипку.
Слёзы с лица утерев, передумав морочиться,
падшее сердце скрепя эмпирическим клеем,
девочка делает шаг из уютной песочницы,
бесповоротно и непоправимо взрослея.
Хорошее, только падшее сердце у маленькой девочки - это как-то не очень. ИМХО, конечно.
Сергей, к сожалению, как Агния Барто, я уже не умею. Тут всё выдержано в ироническо-возвышенном штиле, в который падшее сердце девочки вполне вписывается.
Я бы тоже "падшее" заменил. А 5 баллов - просто последние, больше на март не отпущено.
Бывает)
Серега, я ужасно рада вновь видеть тебя, читать твои неповторимые стихи) привет, привет! Много болтать не буду, ты знаешь мое отношение к твоему творчеству. Вопчим - пиши, пиши и пиши. Публикуй, но не все скопом, за один раз)) лучше дозировано, чтобы можно было растянуть удовольствие во времени и пространстве))
Привет, Ириха! Предложения и замечания учтём-с. Ты тоже в Шорт временами заглядывай)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Говори. Что ты хочешь сказать? Не о том ли, как шла
Городскою рекою баржа по закатному следу,
Как две трети июня, до двадцать второго числа,
Встав на цыпочки, лето старательно тянется к свету,
Как дыхание липы сквозит в духоте площадей,
Как со всех четырех сторон света гремело в июле?
А что речи нужна позарез подоплека идей
И нешуточный повод - так это тебя обманули.
II
Слышишь: гнилью арбузной пахнул овощной магазин,
За углом в подворотне грохочет порожняя тара,
Ветерок из предместий донес перекличку дрезин,
И архивной листвою покрылся асфальт тротуара.
Урони кубик Рубика наземь, не стоит труда,
Все расчеты насмарку, поешь на дожде винограда,
Сидя в тихом дворе, и воочью увидишь тогда,
Что приходит на память в горах и расщелинах ада.
III
И иди, куда шел. Но, как в бытность твою по ночам,
И особенно в дождь, будет голою веткой упрямо,
Осязая оконные стекла, программный анчар
Трогать раму, что мыла в согласии с азбукой мама.
И хоть уровень школьных познаний моих невысок,
Вижу как наяву: сверху вниз сквозь отверстие в колбе
С приснопамятным шелестом сыпался мелкий песок.
Немудрящий прибор, но какое раздолье для скорби!
IV
Об пол злостью, как тростью, ударь, шельмовства не тая,
Испитой шарлатан с неизменною шаткой треногой,
Чтоб прозрачная призрачная распустилась струя
И озоном запахло под жэковской кровлей убогой.
Локтевым электричеством мебель ужалит - и вновь
Говори, как под пыткой, вне школы и без манифеста,
Раз тебе, недобитку, внушают такую любовь
Это гиблое время и Богом забытое место.
V
В это время вдовец Айзенштадт, сорока семи лет,
Колобродит по кухне и негде достать пипольфена.
Есть ли смысл веселиться, приятель, я думаю, нет,
Даже если он в траурных черных трусах до колена.
В этом месте, веселье которого есть питие,
За порожнею тарой видавшие виды ребята
За Серегу Есенина или Андрюху Шенье
По традиции пропили очередную зарплату.
VI
После смерти я выйду за город, который люблю,
И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи,
Одержимый печалью, в осенний простор протрублю
То, на что не хватило мне слов человеческой речи.
Как баржа уплывала за поздним закатным лучом,
Как скворчало железное время на левом запястье,
Как заветную дверь отпирали английским ключом...
Говори. Ничего не поделаешь с этой напастью.
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.