Убери обручальные кольца,
Подсознанье моё не тревожь.
Ты — халявщик и горький пропойца,
А меня подсадили на ЗОЖ.
Уходи, в коридоре не мешкай.
Я для брака не вижу причин,
Ведь, когда я иду на пробежку,
Ты, скотина, бежишь в магазин.
Дверь закрыта. В кокошнике дело.
Наконец-то свалил... лоботряс!
Я на правую руку надела
С моей левой ноги "Адидас".
Вы говорили: Нам пора расстаться, что вас измучила моя шальная жизнь, что вам пора за дело приниматься, а мой удел — катиться дальше вниз... (с)
Спасибочки! Это, пожалуй, единственный стих Есенина, который мне по душе)
ЗОЖ для тех, кто не может лежать
тупо глядя в потолок мутной рожей...
мне, с моим антизож, таких не понять.
я, наверное, даже в мечтах совсем не похожий)))
"Лежать" - "пенять"? Мужчина, с такой рифмовкой вы не по адресу обратились)
Да неужели ж?
ага, терпеть не могу ленивых рифмоплётов)
мне насрать. я бегу в магазин...
обожаю лениво рифмоплетствовать
свою внушительную массу
я не доверю адидасу
для аппетитных нежных рыбок
подходит только алый рибок
Тебе - карт-бланш, или просто - бланш)
поручик, не забывайтесь, не "тебе" а "вам")
Мне мона, ибо веду Шорте- шо)
Кто носит обувь "Адидас" тот много выступает и много чего забыл.
Это ясно и коню: нет меня в моём меню)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
За Москва-рекой в полуподвале
Жил высокого роста блондин.
Мы б его помянули едва ли,
Кабы только не случай один.
Он вставал удивительно поздно.
Кое-как расставался со сном.
Батарея хрипела гриппозно.
Белый день грохотал за окном.
Выпив чашку холодного чаю,
Съев арахиса полную горсть,
Он повязывал шарф, напевая,
Брал с крюка стариковскую трость.
Был он молод. С лохматой собакой
Выходил в переулки Москвы.
Каждый вправе героя гулякой
Окрестить. Так и было, увы.
Раз, когда он осеннею ночью
Интересную книгу читал,
Некто белый, незримый воочью,
Знак смятенья над ним начертал.
С той поры временами гуляка
Различал под бесплотным перстом
По веленью незримого знака
Два-три звука в порядке простом.
Две-три ноты, но сколько свободы!
Как кружилась его голова!
А погода сменяла погоду,
Снег ложился, вставала трава.
Белый день грохотал неустанно,
Заставая его в неглиже.
Наш герой различал фортепьяно
На высоком одном этаже.
И бедняга в догадках терялся:
Кто проклятье его разгадал?
А мотив между тем повторялся,
Кто-то сверху ночами играл.
Он дознался. Под кровлей покатой
Жили врозь от людей вдалеке
Злой старик с шевелюрой косматой,
Рядом - девушка в сером платке.
Он внушил себе (разве представишь?
И откуда надежды взялись?),
Что напевы медлительных клавиш
Под руками ее родились.
В день веселой женитьбы героя
От души веселился народ.
Ели первое, ели второе,
А на третье сварили компот.
Славный праздник слегка омрачался,
Хотя "Горько" летело окрест, -
Злой старик в одночасье скончался,
И гудел похоронный оркестр.
Геликоны, литавры, тромбоны.
Спал герой, захмелев за столом.
Вновь литавры, опять геликоны -
Две-три ноты в порядке простом.
Вот он спит. По январскому полю
На громадном летит скакуне.
Видит маленький город, дотоле
Он такого не видел во сне.
Видит ратушу, круг циферблата,
Трех овчарок в глубоком снегу.
И к нему подбегают ребята
Взапуски, хохоча на бегу.
Сзади псы, утопая в кюветах,
Притащили дары для него:
Три письма в разноцветных конвертах -
Вот вам слезы с лица моего!
А под небом заснеженных кровель,
Привнося глубину в эту высь,
С циферблатом на ратуше вровень
Две-три птицы цепочкой.
Проснись!
Он проснулся. Открытая книга.
Ночь осенняя. Сырость с небес.
В полутемной каморке - ни сдвига.
Слышно только от мига до мига:
Ре-ре-соль-ре-соль-ре-до-диез.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.