* * *
Свежа в нас память ощущений,
Когда нам душу бередят
Несовместимость наших мнений
С тем, что другой увидит взгляд.
Но этот дух противоречий,
Невыносимый так подчас,
Возможно, может стать предтечей
Переворота мыслей в нас.
И, может статься, не забвенье
Для спора нашего удел,
А взглядов переосмысленье,
И провозвестье новых дел.
* * *
Когда подходят жизни сроки,
Хоть много нас, - мы одиноки,
Предстанут перед Богом, там
Не вместе все, а каждый сам.
Своей особою тропою
Нам предначертано судьбою
Пройти последний склон пути,
Чтоб в мир невидимый сойти.
* * *
«Всё суета сует»,- сказал Экклезиаст,
Добавив к этому, что всё томленье духа.
Для всех, для низших и высоких каст
Удел - лелеять собственное брюхо.
Все изыски, весь философский бред,
Ума игра, ценителей забава
Несут природе человека вред,
Но человек на всё имеет право.
Он может смысл видеть в суете,
В сплошном круговороте циклов жизни,
В богатстве, в праздности, в бессмыслице, в мечте
И даже в Бога гневной укоризне.
Нет никакой под солнцем новизны,
Приходят поколенья и уходят,
Несчастья и успехи – только сны,
Их череда не в нас, она в природе.
Нам смертным план природы не постичь,
Она одна всех нитей жизни пряха.
И, как бы не стремились мы ловчить,
Мы возвратимся в прах и вышли все из праха.
Облетали дворовые вязы,
длился проливня шепот бессвязный,
месяц плавал по лужам, рябя,
и созвездья сочились, как язвы,
августейший ландшафт серебря.
И в таком алматинском пейзаже
шел я к дому от кореша Саши,
бередя в юниорской душе
жажду быть не умнее, но старше,
и взрослее казаться уже.
Хоть и был я подростком, который
увлекался Кораном и Торой
(мама – Гуля, но папа – еврей),
я дружил со спиртной стеклотарой
и травой конопляных кровей.
В общем, шел я к себе торопливо,
потребляя чимкентское пиво,
тлел окурок, меж пальцев дрожа,
как внезапно – о, дивное диво! –
под ногами увидел ежа.
Семенивший к фонарному свету,
как он вляпался в непогодь эту,
из каких занесло палестин?
Ничего не осталось поэту,
как с собою его понести.
Ливни лили и парки редели,
но в субботу четвертой недели
мой иглавный, игливый мой друг
не на шутку в иглушечном теле
обнаружил летальный недуг.
Беспокойный, прекрасный и кроткий,
обитатель картонной коробки,
неподвижные лапки в траве –
кто мне скажет, зачем столь короткий
срок земной был отпущен тебе?
Хлеб не тронут, вода не испита,
то есть, песня последняя спета;
шелестит календарь, не дожит.
Такова неизбежная смета,
по которой и мне надлежит.
Ах ты, ежик, иголка к иголке,
не понять ни тебе, ни Ерболке
почему, непогоду трубя,
воздух сумерек, гулкий и колкий,
неживым обнаружил тебя.
Отчего, не ответит никто нам,
все мы – ежики в мире картонном,
электрическом и электронном,
краткосрочное племя ничьё.
Вопреки и Коранам, и Торам,
мы сгнием неглубоким по норам,
а не в небо уйдем, за которым,
нет в помине ни бога, ни чё…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.