Стихотворение, написанное по поводу попытки уличить меня в графомании
Глазуновым A. & A. посвящается
Верона. Триста миль до Рима по прямой.
Еще туманится вертлявая Адиджа.
Усталые друзья уже в пивной,
В траттории Ди Стелла, после бриджа.
Богам и музам посвящая дни,
Ночной порою предаваясь страсти,
Два друга Достоевскому сродни -
Игру и творчество отставить - не в их власти.
- Паоло, друг! Послушай, какой бред
изрёк издатель сборник мой листая!
Понять меня ты должен как поэт -
я окружен бездарной волчьей стаей.
- О, Карло, верь! Я черный пистолет
готов похитить у карабинера!
Ты мастер, гений, ты большой поэт...
(Нам, синьорина, Кьянти и фужеры)...
- Чтоб ты издался, я бы заложил
часы от Локмана, последние кальсоны!
Пусть слушают Италия и Рим
Твои великолепные канцоны!
...
- Как твой талант велик! Не мне ли это знать ...
- Нет, это ты велик, забудем про наветы...
...
И вот уже в траттории сидят
И пьют вино великие поэты.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене...
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
21 января 1940
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
