Вот сижу я у окна
И молчу,
Вот я думаю о чем-то
Своем.
Подойдешь ты, прикоснешься
К плечу
И промолвишь еле слышно:
"Пойдем."
Я кивну, куда идем -
Не спрошу.
Я с тобой, куда бы ты
Ни позвал.
Торопливо одеваюсь,
Спешу.
На вокзал? Ну, хорошо,
На вокзал.
Мы толкаемся в толпе
Городской,
Мы заходим в тесноватый
Вагон.
Мне неловко, но пока
Я с тобой,
Все равно, куда проследует
Он.
Там, где выйдем мы, по пояс
Трава,
Там березы и дубы
Вдоль реки,
Там такая у небес
Синева,
Что лазурным отливают
Зрачки.
Там пичуги с золотистым
Пером,
С шумным трепетом порхают
Из гнезд,
Там стоит в лучах заката
Наш дом,
И привязан у крылечка
Наш пес.
Там под яблоней приятный
Тенек,
Убегает он в вечернюю
Тьму,
Там мне слышится родной
Голосок,
Мальчик, девочка - никак
Не пойму...
Под ногами так земля
Горяча,
Словно солнце здесь коснулось
Земли...
Ты дотронешься опять
До плеча
И с улыбкою мне скажешь:
"Пришли".
Симонов и Сельвинский стоят, обнявшись,
смотрят на снег и на танковую колею.
– Костя, скажите, кто это бьет по нашим?
– Те, кого не добили, по нашим бьют.
Странная фотокамера у военкора,
вместо блокнота сжимает рука планшет.
– Мы в сорок третьем освободили город?
– Видите ли, Илья, выходит, что нет.
Ров Мариуполя с мирными — словно под Керчью.
И над Донбассом ночью светло как днем.
– Чем тут ответить, Илья, кроме строя речи?
– Огнем, — повторяет Сельвинский. —
Только огнем.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
