Я заочно познакомился с Юрием в начале двухтысячных, когда путешествовал по Италии. В отеле какого-то провинциального городка я включил телевизор и увидел поэта. Длинноволосого, с белым выпендрежным шарфом. С лицом одухотворенным и значительным.
Он шел по Парижу и читал свои стихи. Очень хорошие, красивые, пронзительные.
Такое не забывается...
Через несколько лет я столкнулся с Юрием на одном из литературных сайтов. Скажу честно, нормальные отношения у нас сначала не получились. Мы были с ним, как кошка с собакой. Почему? Не знаю.
Но постепенно взаимное ерничанье ушло, и между нами не осталось тени. Мы даже написали совместный поэтический диалог.
Вот он. Первый катрен Юрия, потом мой. Затем опять он и т.д. в том же порядке.
- Чище... Прозрачней... Проще...
Без зауми, без туманов –
Как соловей в роще...
Как поздний Георгий Иванов.
- Но голос нам все же нужен
Пьянящий, как краски юга.
И снова тревожит душу
Борис Леонидыч юный.
- Да спорить тут станет кто же,
С Борис Леонидычем мерясь?..
И всё же, он нам дороже,
Когда – в простоту, как в ересь.
- Сначала писал он ярко,
Потом просветленно-ясно.
Небесным сошел подарком
Борис Леонидыч – разный.
- Да – ярко, внезапно, дерзко –
Болезнь, как известно, роста...
...Но – с возрастом – ближе сердцу,
Когда – высоко и просто.
- Сердечные стуки – глуше,
Когда наступает старость.
Он, возраст, желанья душит
И множит в душе усталость.
- Нет! – с возрастом сердце – чутче...
И – выйдя из бурь-ураганов –
Как мощны и Фет, и Тютчев!..
Как молод Георгий Иванов!..
У Юрия жизнь сложилась так, что он живет и в Москве, и в Париже. Женат на француженке. Пишет стихи, сценарии, ставит спектакли... Профессионал высокой пробы.
А в 14 году он уехал на войну. Защищал Славянск, Донецк. Под Иловайском, в результате предательства, попал в плен к карателям из нацбатов. Прошел через пытки и издевательства. Ему сломали ногу и ребра. Был обменен после Иловайского котла. Потом долго и трудно лечился в московских госпиталах...
Юрий, по-моему, заслуживает самого глубокого уважения. Он надежный и мужественный.
Я посвятил ему такой вот стих:
Юрию Юрченко, поэту, русскому французу, военному корреспонденту из международного легиона имени Джузеппе Гарибальди ополчения Донбасса.
Хоть заводит невода
Запад,
Для поэта путь туда
Заперт.
Как в Париже жить, терпя
Телек,
Если слово у тебя
В деле?
И останешься в веках
Вехой.
Так когда-то на юга
Ехал,
Но совсем не на курорт
Байрон.
Денди лондонский, милорд...
Барин.
Был обед ему уныл
Сытный.
Потому что вне войны -
Стыдно.
Да, Юрий из тех, кто не боится ни жизни, ни смерти. Поклон ему и уважуха.
А как быть, если война не приемлется, хоть убей. Если сочувствуешь людям обеих сторон.
Юрий поступил как умел. Респект ему и уважение.
Стихи классные. Все.
Оля, я не судья ни брату своему, ни сестре своей. Я такой, какой есть. И не пытаюсь притворяться другим...) Что не мешает мне выслушивать другую точку зрения и менять свою, если аргументы оппонента весомее моих. Спасибо за прочтение и понимание!)
За отсутствие притворства и ценю.
Сильная поэзия.
Есть события, о которых молчать не получается...
И не надо молчать.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
В старом зале, в старом зале,
над Михайловской и Невским,
где когда-то мы сидели
то втроем, то впятером,
мне сегодня в темный полдень
поболтать и выпить не с кем —
так и надо, так и надо
и, по сути, поделом.
Ибо что имел — развеял,
погубил, спустил на рынке,
даже первую зазнобу,
даже лучшую слезу.
Но пришел сюда однажды
и подумал по старинке:
все успею, все сумею,
все забуду, все снесу.
Но не тут, не тут-то было —
в старом зале сняты люстры,
перемешана посуда, передвинуты столы,
потому-то в старом зале
и не страшно и не грустно,
просто здесь в провалах света
слишком пристальны углы.
И из них глядит такое,
что забыть не удается, —
лучший друг, и прошлый праздник, и —
неверная жена.
Может быть, сегодня это наконец-то разобьется
и в такой вот темный полдень будет жизнь разрешена.
О, вы все тогда вернитесь, сядьте рядом, дайте слово
никогда меня не бросить и уже не обмануть.
Боже мой, какая осень! Наконец, какая проседь!
Что сегодня ночью делать?
Как мне вам в глаза взглянуть!
Этот раз — последний, точно, я сюда ни разу больше...
Что оставил — то оставил, кто хотел — меня убил.
Вот и все: я стар и страшен,
только никому не должен.
То, что было, все же было.
Было, были, был, был, был...
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.