Когда мне было больно, очень больно,
То музыка текла бесперебойно,
Кипела кровь, как ялтинский прибой,
И в каждом пешеходе жил герой,
И каждый вечер маленький зэкА
Томился в ожидании звонка.
Теперь живу любимою дурёхой,
И пью вино не потому, что плохо,
И ранним утром крепкая рука
Мне добавляет в кофе молока.
Я выживаю без четверостиший.
И ближе Бог, а музыка все тише.
И в сотый раз заманивая сон,
Я на ночь отключаю телефон.
Москва бодала местом Лобным,
играючи, не насовсем,
с учётом точным и подробным
педагогических систем.
Москва кормила до отвала
по пионерским лагерям,
с опекою не приставала,
и слово трудное ге-рон-
то-кратия — не знали, зрели,
росли, валяли дурака.
Пройдёшься по сентябрьской прели -
глядишь, придумалась строка.
Непроизвольно, так, от сердца.
Но мир сердечный замутнён
на сутки даденного ксерокса
прикосновением времён.
Опережая на три года
всех неформалов ВКШ,
одну трагедию народа
постигла юная душа.
А нынче что же — руки в брюки,
гуляю, блин, по сентябрю,
ловлю пронзительные звуки
и мысленно благодарю.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
