Смотри, какой ненастный и несносный
сегодня день. Приходит високосный
февраль ‒ плеваться будем на день дольше.
Нет чтоб объезды, как в соседней Польше.
Что? Не граничим? Я забыл, наверно.
Я честен с нею был и откровенно
вещал про не помытую посуду
по телефону ‒ знал, что не осудит.
Уже не вместе ‒ это лишь начало.
С утра гулял у старого причала.
Там лёд, а уток в полынье огромной
никто не ловит. Вот бы вероломно
на них напасть. Устроить сытный ужин.
Но одному и крокодил не нужен.
Да, пошутил. Я мясом не питаюсь,
жру только рис, как истинный китаец.
Ну, подгорел – так это не опасно.
Я пил вчера весь вечер с бывшей классной.
В ней классного, конечно, не осталось.
Она ушла, ссылаясь на усталость.
А я пошёл по облакам и лужам.
Мне был никто по-прежнему не нужен.
А я ходил по небу и сугробам:
февраль, однако. Помнишь, как мы оба
хотели достучаться до... Не надо.
Я для тебя оставил мармелад и...
Повесил трубку. Снова не случилось.
Опять не позвонил, а сердце билось
в чужих краях - так далеко отсюда -
где безупречно вымыта посуда,
где, может быть, у схожего причала
ты всё забудешь и начнёшь сначала.
На четверых нетронутое мыло,
Семейный день в разорванном кругу.
Нас не было. А если что и было –
Четыре грустных тени на снегу.
Там нож упал – и в землю не вонзится.
Там зеркало, в котором отразиться
Всем напряженьем кожи не смогу.
Прильну зрачком к трубе тридцатикратной –
У зрения отторгнуты права.
Где близкие мои? Где дом, где брат мой
И город мой? Где ветер и трава?
Стропила дней подрублены отъездом.
Безумный плотник в воздухе отвесном
Огромные расправил рукава.
Кто в смертный путь мне выгладил сорочку
И проводил медлительным двором?
Нас не было. Мы жили в одиночку.
Не до любви нам было вчетвером.
Ах, зеркало под суриком свекольным,
Безумный плотник с ножиком стекольным,
С рулеткой, с ватерпасом, с топором.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
