По яру рассвет
Блёклый стелется.
Лето умерло, и метелица
Налетела вдруг,
Заключила в круг,
У Григория получёрный чуб
Схвачен намертво жёстким инеем.
Ни словечка с губ: и внутри как труп,
И снаружи кривятся губы синие.
Как в душе мороз, так на коже лёд.
Солнце чёрное в ковылях встаёт.
А дорога в степь - бесконечная.
Счастье сброжено в самый горький мёд:
Разлилось в степи, всё в полынь уйдёт,
Лишь во рту теперь горечь вечная...
На Дону рассвет, птичий звонкий хор
Распевается с крыши синей.
Всё сидит казак, не уйти никак -
Здесь под холмиком из земли родной
Спит, не выспится ввек Аксинья.
Куда ты, куда ты... Ребёнка в коляске везут,
и гроб па плечах из подъезда напротив выносят.
Ремесленный этот офорт, этот снег и мазут,
замешенный намертво, взять на прощание просят.
Хорошие люди, не хочется их обижать.
Спасибо, спасибо, на первый же гвоздь обещаю
повесить. Как глупо выходит — собрался бежать,
и сиднем сидишь за десятою чашкою чаю.
Тебя угощали на этой земле табаком.
Тряпьём укрывали, будильник затурканный тикал.
Оркестр духовой отрывался в саду городском.
И ты отщепенцам седым по-приятельски тыкал.
Куда ты, куда ты... Не свято и пусто оно.
Но встанет коляска, и гроб над землёю зависнет.
«Не пёс на цепи, но в цепи неразрывной звено», —
промолвит такое и от удивленья присвистнет.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.