из оливковых косточек
оземь
опадают
проси не проси
это чудо
в саду Гефсиманском
проросли караси
**
Отпускаешь руку-ветку, шаг, ещё, покинув лес,
убегаешь на разведку слабый хитрый лысый бес.
Гонит голод — дядька тётки, манит мать прогресса — лень.
Вот и грабли, вот и метлы, вот и, здрасьте, трудодень.
А мечталось — птицей в купол, рыбой — плюх за горизонт.
На горбах несчастных вкупе
Едет сильный.
Робинзон — спец по пятницам и рискам,
одинокая гармонь
не гармонь без гармониста — доживай и не трезвонь.
Хочешь больше — вам к всесильным, но придётся на горбы
лезть и лаять на светило,
чтобы абы да кабы...
Отхорей его по ямбам недостроенных дорог,
ты как восемь миллиардов точно так же одинок:
за рулём бессмертный горец меж обочин и венков
выбираешь путь попроще в личный мраморный альков.
Нет, не ты ложишься кистью на сиреневый обман,
Не твоя цезура виснет как чужой анжамбеман.
Чёрный диггер ближе к телу, дальше — только белый свет.
Спи, мой друг.
Осатанело ночь грызёт Луну в Москве
И любом другом селеньи,
где ест небо между крыш
связь пустую поколений.
Спи, мартышка,
спи, плохиш.
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.