Вся, мыслями заполнена тетрадь
Не вам судить мои грехопаденья
И если позабыли вы, как звать…
Мой образ и мои стихотворенья
Я вас прощу, хотя же нет, солгал
Оставлю часть обиды в старых скверах
В дешевом баре, почестей бокал
Я выпью, чтоб не чувствовать столь скверно
Вернусь домой, чтоб там застать четверг
Вдруг перетёкший с пятницы, в субботу
Чтоб вспомнить всех, кого я сам отверг…
И кто дарил с вином, одну зевоту….
А вам, не надо было говорить…
В мрак телефона серыми словами
Тогда, когда порвали к счастью нить
Когда мою любовь, к себе, сломали
Мой бег не завершенный, по-прямой
Изгибами пополнился, недаром
А в ваши окна песнь поёт прибой…
Про сердца стук, с ударом, за ударом
Не мне ли знать, что брошены в лицо
Перчатками… нелепые проклятья
Я вас любил… одним был из глупцов
Кто верил в страсть без нежности объятья
Приду на берег, песнь послушать волн…
Да крики возмущения у чаек
В себя уйду… тоской безмерной полн
И серых будней замкнутой печали…
Сегодня можно снять декалькомани,
Мизинец окунув в Москву-реку,
С разбойника Кремля. Какая прелесть
Фисташковые эти голубятни:
Хоть проса им насыпать, хоть овса...
А в недорослях кто? Иван Великий -
Великовозрастная колокольня -
Стоит себе еще болван болваном
Который век. Его бы за границу,
Чтоб доучился... Да куда там! Стыдно!
Река Москва в четырехтрубном дыме
И перед нами весь раскрытый город:
Купальщики-заводы и сады
Замоскворецкие. Не так ли,
Откинув палисандровую крышку
Огромного концертного рояля,
Мы проникаем в звучное нутро?
Белогвардейцы, вы его видали?
Рояль Москвы слыхали? Гули-гули!
Мне кажется, как всякое другое,
Ты, время, незаконно. Как мальчишка
За взрослыми в морщинистую воду,
Я, кажется, в грядущее вхожу,
И, кажется, его я не увижу...
Уж я не выйду в ногу с молодежью
На разлинованные стадионы,
Разбуженный повесткой мотоцикла,
Я на рассвете не вскочу с постели,
В стеклянные дворцы на курьих ножках
Я даже тенью легкой не войду.
Мне с каждым днем дышать все тяжелее,
А между тем нельзя повременить...
И рождены для наслажденья бегом
Лишь сердце человека и коня,
И Фауста бес - сухой и моложавый -
Вновь старику кидается в ребро
И подбивает взять почасно ялик,
Или махнуть на Воробьевы горы,
Иль на трамвае охлестнуть Москву.
Ей некогда. Она сегодня в няньках,
Все мечется. На сорок тысяч люлек
Она одна - и пряжа на руках.
25 июня - август 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
