Зима на улице, а я
всё беспокою Вас из морга.
Быть может, Ваша - нет, твоя
душа не выразит восторга
по случаю сему - отнюдь
не радостному, прямо скажем,
ну, и не "затрепещет грудь"
от слов романтика со стажем
длиною в жизнь - что началась
и кончилась в какой-то точке
(быть может, запятой), но связь
не прерывается по почте
односторонней - как игра
в одни ворота, даже после
свистка финального (пора
завязывать).
Слоняясь возле
людей, вернее - мимо них,
зимой, с зажжённой сигаретой,
очередной безумный стих
мыча, однажды обогретый
случайным солнцем, этот зной
всей тканью впитывавший кожной,
задушен зимней белизной -
неодолимой, невозможной -
я умер.
В полной тишине,
не матерясь, не проклиная
свою судьбу - поскольку мне
и не нужна была иная,
она не шла мне - извини
меня за это слово, ибо
судьба - не шляпа, хоть и ни
один не скажет ей спасибо
за одиночество её.
Любой из нас с другой судьбою
носил бы имя не своё
и не был бы самим собою.
Мы голосим и бьём хвостом,
в судьбу попавшись, словно в невод,
не зная ничего о том -
другая есть ли, нет ли. Мне вот
досталась, видимо, моя.
Ну что же - я доволен ею.
Благодарю за то, что я
такой, какой я есть, вернее -
меня, как такового, нет.
Остались от меня всего лишь
слова, лишённые примет.
Их ты уже не отфутболишь.
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей,—
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Пролетев над поляною
И людей увидав с высоты,
Избрала деревянную
Неприметную дудочку ты,
Чтобы в свежести утренней,
Посетив человечье жилье,
Целомудренно бедной заутреней
Встретить утро мое.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница?
Что ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами,
Над рекой, где чернеет камыш,
Ты летишь над обрывами,
Над руинами смерти летишь.
Молчаливая странница,
Ты меня провожаешь на бой,
И смертельное облако тянется
Над твоей головой.
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опаленными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемет.
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.
И над рощей березовой,
Над березовой рощей моей,
Где лавиною розовой
Льются листья с высоких ветвей,
Где под каплей божественной
Холодеет кусочек цветка,—
Встанет утро победы торжественной
На века.
1946
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
