Высокий, сутулый, нескладный,
В застиранном, сером плаще,
Вздохнёт: "Снова что-то неладно,
а мне б сейчас чаю и щей..."
Поправит пенсне, нахлобучит
на лысину старый берет,
Нырнёт через плотные тучи,
В рекламно-неоновый бред.
И полностью преобразится,
И вспыхнет морщинистый лик,
Готов до последнего биться,
Мой мудрый, упрямый старик.
Взметнёт белоснежные крылья,
Знамёна любви и добра,
И злоба отступит бессильно,
Сегодня опять проиграв.
Ох, сколько уже за плечами
сражений за душу мою.
Устал... Напою его чаем,
И щей непременно налью.
Мой ангел, замученный часто
моими тирадами о
невзгодах, упущенном счастье
и падающем домино
случайностей - как-то затёрты
и вечны попытки понять
какого... числа или чёрта
щи с чаем пора подавать? ))
Здорово!
захотелось сэкспромтить))
велкам, осваивайтесь.
Классный экспромт)) Спасибо! Очень радует здешнее гостеприимство)) С теплом)
а меня радуют хорошие авторы и их произведения))
Ой, какие приятные слова! Так люблю когда меня хвалят))) Спасибо!
авансом))))))
Буду стараться! )))
Ой, какие приятные слова! Так люблю когда меня хвалят))) Спасибо!
Так это все почему? Патаму шта поэзия хорошая! Вот почему)))
* встала на табурет, скромно кланяецца*))) Спасибо!
Ну усё. Гости понесли конфеты)))
Ура! Люблю сладкое)))
Стихотворение хорошее, но мне не хватает чего-то. Кажется, что ангел выдуман от и до. Надо его привязать как-то к реальности - этого старика. Тем более, что в конце вы буквально, а не понарошку хотите его накормить. Он должет быть, действительно, реальный, настоящий. Он должен быть кем-то для вас лично, непонятно иначе, как у вас этот образ возник? И как можно реально накормить образ? Почему он такой, а, скажем, не девчонка-мальчишка, или не тётка-бабка или вообще не панда-кенгуру какие-нибудь?) А вообще симпатичное стихо.
Ой, не дай Бог, ангела-панду-кенгуру))) А вообще, конечно, он выдуманный, всё время страдаю от богатого воображения))
Не всегда, но соглашаюсь с Наташей)) А вот вам как раз несерьёзно-глубоко по этой теме:
Пой, ангел, пой
О прошедшем пока не скажу – не пора,
А о будущем знаете сами.
На балкон ко мне ангел спустился вчера,
На веревке присев меж трусами.
«Чё те надобно, падла?» - спросил я его,
Богом данное имя сковеркав.
Ангел плакал и мне не сказал ничего,
Потому что он прибыл с проверкой.
Ну и ладно, смотри; я живу, не таясь,
Да и смерть мне проста, как обуться.
Я бутылочку на стол холодную – хрясь;
Помидоры порезал на блюдце.
Взял его за крыло и на кухню принёс,
И к утру он проверку закончил.
Стол пустой, но в глазах больше не было слёз.
Жаль, сожрал он последний лимончик…
Ну и пусть, но зато он утешен ушёл –
Через дверь, как обычные люди.
Этой ночью со мной пел он так хорошо,
Как на небе, пожалуй, не будет.
/Otvertka/
Да, согласна с Вами, мне до этого стихотворения как до Луны! Буду учится, хотя этому не научится, это Господь в маковку поцеловал)
Да, вот туточки можно почитать http://www.reshetoria.ru/otvertka/
А по поводу голосов - так у каждого он свой. И хорошо, что все разные)
Да, голоса разные, но, самое главное, талант разный, у кого-то огромный, неохватный, а у кого-то со спичечную головку, ну, как у меня)))
Потенциал есть, а дальше - грызть гранит))
Думаете, получится?
всё в ваших с музой руках))
Ой, не знаю, у меня такая муза)))
Ох, и странная моя Муза -
неказиста, невелика -
то на шее висит обузой,
в гости тащится без звонка.
То заляжет на месяц в нору,
не добудишься, не зови.
И толкаю я камни в гору,
плодотворно, как тот Сизиф.
Вот стою я, котлеты жарю,
ноги крутит, спина болит,
А она по плечу как вдарит -
что соскучилась, пошалим?
Подмигнёт кривоватым глазом,
и по кухне давай плясать,
Я ругаю её, заразу,
мол, пора бы серьёзней стать.
А она мне в лицо хохочет -
не ругайся, ведь мы родня,
вот подарок тебе - глоточек
вдохновения от меня.
Сядет рядом, пожмёт плечами -
неказиста, невелика -
я жалею её, скучаю,
мне одной без неё никак.
ходит, чешет в шерсти пузо,
на меня всё зырк, да зырк,
отвечает тихо, грустно:
- я не Муза, я Музык )))
Ой, не могу, Музык))) Класс!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Проснуться было так неинтересно,
настолько не хотелось просыпаться,
что я с постели встал,
не просыпаясь,
умылся и побрился,
выпил чаю,
не просыпаясь,
и ушел куда-то,
был там и там,
встречался с тем и с тем,
беседовал о том-то и о том-то,
кого-то посещал и навещал,
входил,
сидел,
здоровался,
прощался,
кого-то от чего-то защищал,
куда-то вновь и вновь перемещался,
усовещал кого-то
и прощал,
кого-то где-то чем-то угощал
и сам ответно кем-то угощался,
кому-то что-то твердо обещал,
к неизъяснимым тайнам приобщался
и, смутной жаждой действия томим,
знакомым и приятелям своим
какие-то оказывал услуги,
и даже одному из них помог
дверной отремонтировать замок
(приятель ждал приезда тещи с дачи)
ну, словом, я поступки совершал,
решал разнообразные задачи —
и в то же время двигался, как тень,
не просыпаясь,
между тем, как день
все время просыпался,
просыпался,
пересыпался,
сыпался
и тек
меж пальцев, как песок
в часах песочных,
покуда весь просыпался,
истек
по желобку меж конусов стеклянных,
и верхний конус надо мной был пуст,
и там уже поблескивали звезды,
и можно было вновь идти домой
и лечь в постель,
и лампу погасить,
и ждать,
покуда кто-то надо мной
перевернет песочные часы,
переместив два конуса стеклянных,
и снова слушать,
как течет песок,
неспешное отсчитывая время.
Я был частицей этого песка,
участником его высоких взлетов,
его жестоких бурь,
его падений,
его неодолимого броска;
которым все мгновенно изменялось,
того неукротимого броска,
которым неуклонно измерялось
движенье дней,
столетий и секунд
в безмерной череде тысячелетий.
Я был частицей этого песка,
живущего в своих больших пустынях,
частицею огромных этих масс,
бегущих равномерными волнами.
Какие ветры отпевали нас!
Какие вьюги плакали над нами!
Какие вихри двигались вослед!
И я не знаю,
сколько тысяч лет
или веков
промчалось надо мною,
но длилась бесконечно жизнь моя,
и в ней была первичность бытия,
подвластного устойчивому ритму,
и в том была гармония своя
и ощущенье прочного покоя
в движенье от броска и до броска.
Я был частицей этого песка,
частицей бесконечного потока,
вершащего неутомимый бег
меж двух огромных конусов стеклянных,
и мне была по нраву жизнь песка,
несметного количества песчинок
с их общей и необщею судьбой,
их пиршества,
их праздники и будни,
их страсти,
их высокие порывы,
весь пафос их намерений благих.
К тому же,
среди множества других,
кружившихся со мной в моей пустыне,
была одна песчинка,
от которой
я был, как говорится, без ума,
о чем она не ведала сама,
хотя была и тьмой моей,
и светом
в моем окне.
Кто знает, до сих пор
любовь еще, быть может…
Но об этом
еще особый будет разговор.
Хочу опять туда, в года неведенья,
где так малы и так наивны сведенья
о небе, о земле…
Да, в тех годах
преобладает вера,
да, слепая,
но как приятно вспомнить, засыпая,
что держится земля на трех китах,
и просыпаясь —
да, на трех китах
надежно и устойчиво покоится,
и ни о чем не надо беспокоиться,
и мир — сама устойчивость,
сама
гармония,
а не бездонный хаос,
не эта убегающая тьма,
имеющая склонность к расширенью
в кругу вселенской черной пустоты,
где затерялся одинокий шарик
вертящийся…
Спасибо вам, киты,
за прочную иллюзию покоя!
Какой ценой,
ценой каких потерь
я оценил, как сладостно незнанье
и как опасен пагубный искус —
познанья дух злокозненно-зловредный.
Но этот плод,
ах, этот плод запретный —
как сладок и как горек его вкус!..
Меж тем песок в моих часах песочных
просыпался,
и надо мной был пуст
стеклянный купол,
там сверкали звезды,
и надо было выждать только миг,
покуда снова кто-то надо мной
перевернет песочные часы,
переместив два конуса стеклянных,
и снова слушать,
как течет песок,
неспешное отсчитывая время.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.