И опять я устала, как часто теперь устаю.
Я сижу за столом, а по левую руку - окно.
За окном - никого. Не гуляют, не пьют, не поют.
Очень тихо на улицах нынче. Такое кино.
Жутковато порой. Иногда одиночка, как тень,
проскользнёт. Всё закрыто - кафе и танцзалы, и проч.
Что случилось? Да мелочь. Такая смертельная хрень.
Не ругайся, послушай, напрасно беды не пророчь.
И вообще - ничего. Ни дурных и ни добрых вестей.
В карантинном аду есть по-своему сладкий уют.
Сочини лучше сказку на случай прикольных гостей,
что на ужин к тебе, как закончится всё, подойдут.
Что? Не веришь? Я - тоже. Зачем же тогда, вопреки,
ты глядишь из окна и мотаешь бессмысленный срок,
вспоминая что где-то за тысячу вёрст, у реки,
есть кусты ежевики, стрекозы, горячий от солнца песок.
Очень здорово, очень люблю именно такую интонацию. Жаль что последняя строка с этими стрекозами от солнца почему-то спотыкает.
Спасиб, Володя.) Да, последняя строчка чуть подлиннее. Но по содержанию неслучайная. Я однажды где-то уже говорила, что на самом деле у авторов постепенно появляются свои собственные как-бы символы, что ли, и в конечном счете своя атмосфрера (стихия). У меня вода, песок, солнце, ветер - такой как-бы райский символ.И еще здесь есть ключевое
слово "прикольных". Ну и кроме того знак вопроса в названии, означающий, что, может, пандемия тут, почти и ни при чем. Вот такой ребус.))
А по мне так все строки в самую суть и в самое сердце. Очень хорошее, Наташа.
Спасибо, Тамик.) Рада очень.)
замечательное.
Спасибо, Вишенка, на добром слове.)
Здравствуйте, стих хороший, и я понимаю вашу грусть. Но можно ведь по-другому.
За окошком свету мало,
белый снег валит-валит.
Возле Курского вокзала
домик маленький стоит.
За окошком свету нету.
Из-за шторок не идет.
Там печатают поэта —
шесть копеек разворот.
Сторож спит, культурно пьяный,
бригадир не настучит;
на машине иностранной
аккуратно счетчик сбит.
Без напряга, без подлянки
дело верное идет
на Ордынке, на Полянке,
возле Яузских ворот...
Эту книжку в ползарплаты
и нестрашную на вид
в коридорах Госиздата
вам никто не подарит.
Эта книжка ночью поздней,
как сказал один пиит,
под подушкой дышит грозно,
как крамольный динамит.
И за то, что много света
в этой книжке между строк,
два молоденьких поэта
получают первый срок.
Первый срок всегда короткий,
а добавочный — длинней,
там, где рыбой кормят четко,
но без вилок и ножей.
И пока их, как на мине,
далеко заволокло,
пританцовывать вело,
что-то сдвинулось над ними,
в небесах произошло.
За окошком света нету.
Прорубив его в стене,
запрещенного поэта
напечатали в стране.
Против лома нет приема,
и крамольный динамит
без особенного грома
прямо в камере стоит.
Два подельника ужасных,
два бандита — Бог ты мой! —
недолеченных, мосластых
по Шоссе Энтузиастов
возвращаются домой.
И кому все это надо,
и зачем весь этот бред,
не ответит ни Лубянка,
ни Ордынка, ни Полянка,
ни подземный Ленсовет,
как сказал другой поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.