Мы были
Амёбами, лиственными,
Мицелием, слизнями,
Хордовыми, прямоходящими,
Кибернетическими ящерами –
Тупой глиной сырой.
Но мы сделались – Рой!
От сапиенсов осталось
Правило жужжать в танце
Рой с заглавной Ро!
Я не понимаю...
В грунтовых хранилищах – жжжж... – работа идёт,
Мои собратья роются.
Над вересковыми плантациями – жжжж... – работа гудит,
Одногодки мои реют.
За гаремной дверью – жжжж... – жжжж... – жжжж...
Мои ровесники роятся.
А я?..
Жвала – клещи, надкрылки – титан,
Мышцы – стальные провода,
В жале вольтаж летальный.
Не пахнет мне ни там, ни тут,
К переселенцам не зовут.
Зачем я? Куда?
В казни участвовал за растерзание,
Своими же гаремных самок, –
Не по зову, не по размеру, –
Я мог оказаться с той стороны,
Случайно казался на верной.
Что дальше?
Завтра, вызывая письмом,
Лично вручает прайс.
– Брат, скажи...
– Не приближайся.
Отлично...
На дальние рубежи.
Август болот и полей, клевер, багульник.
С севера запах клейкий,
Питкий, а с юга...
Дьявол!
Низкий гул. До тошноты
Ярость
Протуберанецем ударяет в кадык:
Вражьи отряды атакуют наши межи!
Фасеточные полушария,
Багровея, умножают
Тысячу на тысячу,
Мало!
Яд впрыскивается, жало
Выгнулось и дрожит,
Осталось секунды три,
Прежде чем... Рой,
Я стану тобой секунды на три.
На острие, кочевники,
Где там у вас кишки!
Адовы, долгожданные, грузные штурмовики!
Напоследок разрешаю:
Выбери, куда бить жалом, эй, говори!
Брюхо? Грудина? Глаз?
Я сдохну прямо сейчас, куда ужалить?
Внутри...
Благоухание вражины.
Ты пахнешь моей жизнью,
Моим роем
Чужим.
