Прошла аллею молодых берёз,
Оставила следы в песке дорожки.
Вздохнула грудь и в ней отозвалось
Что издали казалось понарошку:
Капель с ветвей, и песня соловья,
Деревьев тени, темнота беседки -
Дремала жизнь во власти забытья.
Казалось всё орнаментом виньетки.
Потом стояла, вслушиваясь в тишь,
Ждала чего-то, вглядываясь в сумрак.
Нет никого – себе не объяснишь,
Что ожиданье это вроде жмурок.
И все же было где-то рядом тут
Негаданное веяние счастья.
И отчего-то слёзы вдруг текут,
Предвосхищая зрелых лет ненастье.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
24 мая 1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.