На перекатах дней,
в неласковости судеб,
когда бледней, бледней
надежды парус будет,
а неба голубень -
плаксивый серый студень,
я плеер достаю,
где молодости песни -
и север стал мне юг,
за миг уже не здесь я -
душевный неуют
и хмари абсолют
сознание не бесят.
Да что мне будня жесть,
реала почерк грубый,
раз лаской твои губы
способны вновь обжечь
под музыку весны!..
Числа в ней несть мелодий,
мы ими рождены,
в любой себя находим –
роднее нам родных,
звучат для нас одних.
Мир - в снежности акаций,
в улыбчивости майской,
(ему и мне - семнадцать;
собрать, не расплескать бы,
то золото лучей,
беречь, как жемчуг скатный,
до холодов ноябрьских,
до плахи их ночей...
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
II
Живите в доме - и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом,-
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
III
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
