я видел как рубят вишню под моим окном.
на моих руках умирал мой ребёнок.
лайнер с другом спешил к скале
под прямым углом.
в лесу на шею щенка примерял петлю
малолетний подонок.
я слышал берложий сквозьсонный всхрип
пристреленного в упор медведя.
и проклинающий пьяно-угарный крик
одуревшей матери своему дитя
за стеной у моих соседей.
память любит подбросить кость, что зарыть никак
не удастся, сколько бы ни пытался.
мысли жмут и врастают в небо, как великан.
кажется, что когда-то мог бы...
но не вмешался.
я тянулся к свету, я бы мог его раздавать.
хотя помню: руку дающего видно только тому,
кто просит.
отчего тогда замирает сердце и голова
ничего не прощает,
зато мучает и растит вопросы?..
Превед, Володя
По поводу написанного: Не думаю, что стоит ставить в один ряд, тем самым усредняя, вещи несоизмеримые по чувству и со-чувствию. Жизнь не статистика всеж, да
Привет, Игорь.
Время само всё усредняет, даже на первый взгляд самое несоизмеримое. Оно, видимо, весьма и весьма профессиональный судья, цинично стирая в голове самые высокие и самые низкие оценки случившихся событий.
Да и потом, как может один человек понять другого в степени чувствительности и значимости чего-то пережитого конкретно одним из них - для одного это просто информация, пусть даже и очень понятная, для другого же - внутренне переживаемый эмоциональный удар, как позитивный так и негативный, кстати; рассуждать и спорить об этом как минимум нелепо - где она, та единая для всех линейка чувств и со-чувствий?..
А насчёт жизни-статистики… о, ещё какая статистика! прилежно выписываемая чередой зрительных образов, звуков, запахов, эмоциональных потрясений и т.д. на протяжении всей жизни на некое малехонькое плато под названием память, очисти это плато любым способом (что случается, увы, довольно часто) и вот ты уже как-будто и не жил вовсе…
Как-то так)
Рад тебе. Спасибо
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.
А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет.
А потом в стене внезапно загорается окно.
Возникает звук рояля. Начинается кино.
И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.
Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!
Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса
заставляет меня плакать и смеяться два часа,
быть участником событий, пить, любить, идти на дно…
Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Кем написан был сценарий? Что за странный фантазер
этот равно гениальный и безумный режиссер?
Как свободно он монтирует различные куски
ликованья и отчаянья, веселья и тоски!
Он актеру не прощает плохо сыгранную роль —
будь то комик или трагик, будь то шут или король.
О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом
в этой драме, где всего-то меж началом и концом
два часа, а то и меньше, лишь мгновение одно…
Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Я не сразу замечаю, как проигрываешь ты
от нехватки ярких красок, от невольной немоты.
Ты кричишь еще беззвучно. Ты берешь меня сперва
выразительностью жестов, заменяющих слова.
И спешат твои актеры, все бегут они, бегут —
по щекам их белым-белым слезы черные текут.
Я слезам их черным верю, плачу с ними заодно…
Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Ты накапливаешь опыт и в теченье этих лет,
хоть и медленно, а все же обретаешь звук и цвет.
Звук твой резок в эти годы, слишком грубы голоса.
Слишком красные восходы. Слишком синие глаза.
Слишком черное от крови на руке твоей пятно…
Жизнь моя, начальный возраст, детство нашего кино!
А потом придут оттенки, а потом полутона,
то уменье, та свобода, что лишь зрелости дана.
А потом и эта зрелость тоже станет в некий час
детством, первыми шагами тех, что будут после нас
жить, участвовать в событьях, пить, любить, идти на дно…
Жизнь моя, мое цветное, панорамное кино!
Я люблю твой свет и сумрак — старый зритель, я готов
занимать любое место в тесноте твоих рядов.
Но в великой этой драме я со всеми наравне
тоже, в сущности, играю роль, доставшуюся мне.
Даже если где-то с краю перед камерой стою,
даже тем, что не играю, я играю роль свою.
И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны,
как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны,
как сплетается с другими эта тоненькая нить,
где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить,
потому что в этой драме, будь ты шут или король,
дважды роли не играют, только раз играют роль.
И над собственною ролью плачу я и хохочу.
То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу.
То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно,
жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.